Исторические особенности становления Украины привели к сложной «клановой» территориальной поляризации республики, главной особенностью которой оказалось противостояние «Восток и Юг против Запада», политически «раскалывающее» Украину. Этот синдром государственной слабости приводит к высокой «податливости» республики в отношении внешних влияний. Наиболее тревожным дестабилизирующим фактором в настоящее время оказывается усиление радикального исламизма в Крыму. Президентские выборы на Украине показали, что в ближайшем будущем не исключено фундаментальное изменение политики США и формирование американо-исламо-европейского союза, ориентированного на ослабление или уничтожение России. Главный глобальный контекст украинских событий: угроза создания «пояса», отсекающего Россию от Европы, и экспансия в Россию радикального ислама через Кавказ. При исламистском взрыве в Крыму неизбежно начнут «детонировать» Адыгея, Северный Кавказ и Поволжье, «загорятся» Центральная Азия и Ближний Восток. То, что происходит сейчас на Украине – это «сверхпозорный триумф» американской политики. Американцы, грубейшим образом нарушая все цивилизованные нормы выборов, не наводят на Украине «западный демократический порядок», а толкают мир в пламя радикального исламского пожара. У нынешней России, в отличие от Запада, нет своего цивилизационного проекта. А без него удержать Украину в орбите своего цивилизационного влияния она не может. Если Россия сохранит состояние «беспроектности», то, что происходит на Украине, будет происходить в других республиках СНГ, а потом и в Москве. В то же время нынешний «успех» политики США на Украине объективно приводит не к политической стабилизации республики, а к обострению и углублению всей системы идеологических, политических и кланово-экономических расколов. Если бы в Кремле осознавали и использовали это обстоятельство, позорное поражение Москвы на Украине могло обернуться через некоторое время победой.

Что представляют собой мусульманские общины в современной Европе, чем обусловлено их массовое, растущее присутствие на континенте, каковы его социальные, культурные и политические последствия? Таковы основные вопросы, рассматриваемые в данной статье, автор которой исследует проблему «внутреннего ислама» в Европе во всех ее аспектах и их взаимосвязи. Главное внимание при этом уделяется анализу болезненного процесса перестройки европейского общества, связанного с попыткой принять в свое лоно и интегрировать новую чужеродную мусульманскую культуру, предпринятой через политику мультикультурализма. Противоречивый характер данной политики проявился в том, что, будучи призванной преодолеть раскол общества и добиться взаимообогащения народов, она привела к обратному эффекту, создав благоприятные условия для самоидентификации ислама в Европе как автономного культурно-религиозного сообщества, целенаправленно отстаивающего свои собственные интересы и подчиненного определенной внешней стратегии.

Русская культура литературоцентрична. Русская классическая литература задала масштаб мысли, ее размах. И в области философии наиболее значительные результаты достигнуты там, где русская мысль ориентировалась на художественное познание. Если мы хотим включиться на равных в мировой философский процесс, то мы, я думаю, должны сконцентрировать свои усилия там, где мы сильны, то есть сконцентрировать усилия на изучении проблем гуманитарного познания.

В статье рассмотрены процессы общественной самоорганизации, происходящие в Москве в начале XX в. Исследованы образование и деятельность во второй столице нескольких десятков обществ различной направленности – научных и технических, литературных и просветительских, здравоохранительных и благотворительных и др. Дана научная классификация московских обществ, охарактеризованы основные направления их деятельности, взаимоотношения с властями, оценено их влияние на социально-культурную среду города и самосознание горожан, формирование общественности. Статья написана на основе широкого круга источников (архивных документов, периодики, воспоминаний государственных и общественных деятелей, творческой интеллигенции).

Настоящая статья посвящена проблемам истории русской военной и внешней политики накануне русско-японской войны 1904–1905 гг. Автор предлагает версию объяснения военной слабости России на приоритетном для нее дальневосточном направлении к началу 1904 г., основной причиной которой стало отсутствие единой скоординированной политики различных министерств в Манчжурии, и почти одновременное выделение нескольких направлений внешней и военной политики в качестве первостепенных по важности для Империи. Все это не могло не привести к рассредоточению ее ресурсов перед столкновением с Японией.

В сентябре 1923 года был арестован основатель и председатель правления Промбанка СССР Александр Михайлович Краснощеков. Промбанк в то время являлся одним из крупнейших и наиболее преуспевающих советских банков. Имя Краснощекова, коммуниста и бывшего председателя правительства Дальневосточной Республики, было хорошо известно как в России, так и за рубежом. При аресте ему были предъявлены обвинения в коррупции, злоупотреблении властью, оторванности от пролетариата и других нарушениях коммунистической этики. В марте 1924 года Краснощеков стал первым видным коммунистическим деятелем, по делу которого был затеян показательный процесс. Рассматривая арест и суд над Краснощековым с разных точек зрения, автор настоящей статьи стремится более полно раскрыть для читателя как само дело главы Промбанка, так и общую политическую атмосферу периода начала НЭПа. В первой части статьи, публикуемой в настоящем номере журнала, рассматривается историография советских показных процессов. Несмотря на широкую огласку, которую оно в свое время получило, дело Краснощекова в данной связи никогда подробно не рассматривалось. Тем не менее, как первый показательный процесс над важным коммунистическим деятелем, этот случай, безусловно, заслуживает внимания. Ведь карьерой Краснощекова занимался сам Ленин. Далее, автор статьи обращается к экономической политике того времени. Усиление партийного контроля над экономикой, наблюдавшееся в 1923 году, возможно, стало одной из причин падения столь независимого председателя правления Промбанка. В заключение первой части мы переносимся в Промбанк и узнаем о том, каким образом происходила «классовая борьба» между коммунистическими агентами и руководством банка.

20 век стал эпохой расцвета дипломатического перевода и триумфом советской школы переводческого мастерства. Наиболее известными мастерами перевода на высшем уровне были В.Бережков (Сталин), В, Суходрев (Хрущев, Брежнев), П.Палажченко (Горбачев), которые видели как творилась история или часто сами участвовали в этом. Автор раскрывает ряд эпизодов, свидетелями которых были лишь самые доверенные лица лидеров – их переводчики, раскрывает особенности работы на встречах и переговорах на высшем уровне от В.Ленина до В.Путина.

В статье проводится анализ процессов в правящих кругах постсоветской России, раскола элиты, борьбы конкурирующих клановых партий. Прослеживаются трансформации российских правящих кругов в зависимости от прихода к власти в США республиканских или демократических администраций. Обсуждается механизм прихода к власти В.Путина и его превращения из «человека надежд» в «человека ненависти» в глазах влиятельных элитных групп США. Выявляются признаки актуализации старых американских планов территориального расчленения России. Автор считает, что к встрече в Братиславе главным требованием США стал американский контроль за ядерным оружием на территории России. Если же одновременно на повестку дня встанет вопрос о реализации «Декларации о порабощенных народах», это переведет процессы в России в смертельную фазу. Единственным шансом на возрождение России является новая форсированная модернизация и отстаивание модерна как ценности. Для этого прежде всего должен модернизироваться российский властный класс, приняв в свое ядро современный интеллектуальный субстрат.

Во второй части статьи речь идет о том, что инициированный западным христианством «межрелигиозный диалог» обернулся процессом с односторонними уступками. Европейцы оказались не готовы к принятию не только демографического, но и духовного и геополитического вызова ислама. Этот факт констатируют сегодня серьезные аналитики и геополитики Европы, но отказываются признать правящие европейские круги, руководствующиеся интересами транснациональных элит, идущими вразрез с потребностями самих европейских народов. Между тем обострение проблем в развитии международных процессов и углубление внутриевропейских социальных и этно-конфессиональных противоречий приобретают постепенно такой характер, что ставят руководство ЕС перед необходимостью разработки и проведения адекватной самостоятельной стратегии, исходящей из реальных интересов «Европы наций», а не «Европы мультикорпораций».

Статья посвящена одному из императорских российских научных обществ, Обществу любителей естествознания, антропологии и этнографии, ОЛЕАЭ, и его самому заметному предприятию — Московскому политехническому музею. В основанной преимущественно на протоколах заседаний ОЛЕАЭ и организационного комитета статье предпринята попытка спасти ОЛЕАЭ и Политехнический музей от забвения. В статье рассматриваются задача, которую ставили перед собой основатели ОЛЕАЭ, отношения ОЛЕАЭ с правительством и роль частной ассоциации в основании предприятия в масштабе Политехнического музея. В первой части статьи ОЛЕАЭ и музей рассматриваются в более широком европейском контексте. Крупные научно-промышленные и художественные музеи были отличительной частью больших современных городов и, одновременно, инструментами распространения научных знаний, того, что специалист по экономической истории Джоэль Мокир называет «промышленным просвещением». Такие музеи возникали благодаря мобилизации ресурсов правительствами, ассоциациями и муниципалитетами, бизнес-сообществами и частными филантропами. По мнению многих современников, такие музеи являли публике чудеса прикладной науки и инженерной мысли. Во второй части статьи выясняются истоки и задачи ОЛЕАЭ. Основанное профессорами Московского университета в середине периода, называемого эрой великих реформ, ОЛЕАЭ заявляло о том, что его целью является наука, принадлежащая обществу. Таким образом, ОЛЕАЭ стремилось к «демократизации науки». Подобно многим научным обществам императорской России, ОЛЕАЭ заручилось одобрением и покровительством правительства. Со своей стороны, ОЛЕАЭ полагало, что его цели и цели правительства совпадают и заключаются в улучшении России. В последней части статьи рассмотрены основание Политехнического музея в 1872 г. и первые годы его существования. Политехнический музей стал одним из элементов стремительно возраставшего «научного потенциала» российского общества. Основатели музея стремились распространять прикладные знания посредством наглядности и публичности. В заключение автор доказывает, что Политехнический музей был честолюбивым предприятием, которое не просто послужило стимулом к развитию науки, принадлежащей обществу. Основанный учеными, которые формулировали свои проекты в категориях общественной полезности, музей помог создать общественность. В глазах основателей, Политехнический музей был патриотическим предприятием, которое повышало престиж страны и гражданскую гордость. Музей позволил Москве выделиться среди других городов и завоевать признание в качестве центра промышленности и науки. Наконец, несмотря на то, что ОЛЕАЭ действовал в весьма узких рамках, многие из его научных начинаний пробудили частную инициативу. Как продукт сотрудничества частных ассоциаций, городских властей и правительства музей стал примером гражданского общества, которое начинало расцветать и действовать.

Во второй части статьи, посвященной показательному процессу 1924 г. над А.М.Краснощековым, главой Промбанка, автор сравнивает наказание Краснощекова с наказаниями, уготованными другим обвиненным в сходных преступлениях, и обсуждает известные данные об образе жизни представителей новой коммунистической элиты. Затем автор выясняет причины, по которым именно Краснощекова определили к суровому наказанию. При этом рассматриваются пять уровней причин: личные качества и личные связи; конфликт внутри Промбанка; конкуренция различных учреждений; потребности правящей элиты России; и более широкий вопрос о путях и способах построения социализма. По мнению автора, этот последний аспект особенно важен. Предлагавшаяся Краснощековым альтернативная «новая экономическая политика» заслуживает внимания как «путь, по которому не пошли», путь, принципиально отличный от построения «социализма в одной стране».

В статье описан эпизод из жизни видного русского врача, одного из основоположников кардиологии Д.Д.Плетнева, известного смолоду либеральными идеями. Весной 1907 года в бытность Плетнева приват-доцентом Московского университета Министерство народного просвещения выделило необходимые средства для его долгосрочной зарубежной командировки. Спустя полгода у немецкой полиции по ошибке возникли серьезные сомнения в политической благонадежности Плетнева, проводившего научные исследования в Берлинском университете, разрешившиеся, однако, благополучно для подозреваемого. Тем не менее, переписка между немецким и российским полицейским начальством продолжалась около пяти месяцев и отложилась в фондах Департамента полиции и Московского охранного отделения.

Одной из важнейших образовательных «реформ» 90-х гг. стало введение в средней школе т.н. «концентрической» системы преподавания. Теперь курс состоит из двух отдельных «концентров» и повторяется дважды – сначала в той неполной школе, которая обязательна для всех, потом заново в старших классах (10-м и 11-ом) для тех, кто собирается после школы поступать в вуз. В этом преобразовании можно было бы усмотреть определенную логику: например, те серьёзные научные проблемы, с которыми сталкиваются исследователи Древней Руси, гораздо легче объяснить 16-летнему молодому человеку, нежели подростку, если бы в старших классах кто-то действительно намеревался обсуждать с учащимися научные проблемы. Однако новые учебники для старшеклассников оказались намного примитивнее и намного дальше от современной науки, чем пособия, рассчитанные на детей. Поэтому автор статьи не мог пройти мимо одного из самых популярных учебников в российской школе. «История России с древнейших времён…» для 10 класса выпущена крупнейшим издательством и получила рекомендацию от Министерства образования. Только дополнительный тираж этой книги, обозначенный в выходных данных, – 100 000 экземпляров. Как же она углубляет и совершенствует знания по истории, полученные школьниками в «первом концентре»? Как соотносится текст учебника с последними достижениями учёных, в частности с работами Новгородской, Смоленской и Ладожской археологических экспедиций, которые серьёзно изменили наши представления как раз о древнейшем периоде в истории Руси?

Сегодняшней России, чтобы обрести себя, необходима объединительная идея, нужна «точка сборки». Автор статьи считает, что такой «точкой сборки» может быть ее Победа во Второй мировой войне, поэтому осмысление сути этой войны не просто дань памяти. 60-летие Победы может и должно стать для каждого хотя бы попыткой обрести точку сборки. Но мы видим, что сейчас пытаются подвести черту под Войной, имеющей вечное, онтологическое значение, исказить ее суть. Вторая мировая – это битва, в которой коммунизм спас мир от фашизма, битва между модерном и контрмодерном. Уравнивание фашизма и коммунизма, как двух проявлений тоталитаризма, абсолютно не допустимо, т.к. это антиподы, фокусы двух антагонистических мегасистем. Главным для фашизма было победить модерн до конца: геополитически – уничтожив СССР и США, историософски – либерализм и коммунизм. Во времена «холодной войны» Запад использовал фашистов, интегрировав их в свою элиту, и в результате стал убийцей своего модерна. Важнейшим оружием в этом деле стал постмодерн. Теперь человечество может спасти только «живой смысл» обновленного модерна.

В центре внимания автора находится сложная и болезненная тема эволюции национальной памяти о величайшем событии отечественной истории – победа над гитлеровской Германией. Как показало празднование 60-летнего юбилея этой победы, огромная часть нашего общества не только утрачивает связь с ее смыслами, но и вообще перестает интересоваться ими. Вместе с тем, в силу своей не отменяемой масштабности, события и лица той эпохи продолжают оставаться объектом весьма опасных для России, да и для мира в целом политических и психологических манипуляций. Мы все ближе подходим к грани, за которой реальны становятся окончательный пересмотр итогов Второй мировой войны и перекодирование ее смыслов. Ряд фактов указывает и на возможную переоценку ролей Германии и СССР–России в этой войне, последствия чего могут оказаться для нашей страны поистине трагическими. Между тем разрушительная работа, основным инструментом которой является манипулирование общественным сознанием с целью вообще лишить его способности воспринимать и героическое и священное в истории, продолжается. Тем самым открывается дорога к реваншу сокровеннейшего фашистского замысла, согласно которому доступ к героическому есть привилегия сверхчеловека. А потому противостояние этой работе означает наследование традиции антифашизма в той же мере, в какой продолжение ее наследует традиции Третьего рейха.

Свой долгий и славный подвижнический путь в литературе и общественной жизни А.И.Солженицын бездарно омрачил объемным – в тысячу страниц – двухтомным псевдоисторическим трудом «Двести лет вместе» о совместном проживании в едином Российском государстве русских и евреев. Остроумцы тут же окрестили книгу «Двести лет врозь». Это ироническое название как нельзя лучше передает дух и содержание лебединой песни нобелевского лауреата, так ярко выразившей старую черносотенную идею о том, что евреи являются не просто инородным телом в России, но всей своей деятельностью способствовали крушению российской государственности, духовности и культуры. Даже участие евреев в Великой Отечественной войне Солженицын умудрился подать так, что, согласно ему, евреи, в основном, отсиживались в тылу, а уж если каким-то образом и попадали на фронт, то чаще всего пристраивались там во всякого рода безопасных и теплых местечках и службах и всячески уклонялись от участия в боевых действиях. Если оба тома «Двухсот лет вместе» лживы и фальсифицированы от начала до конца, то глава «В войну с Германией» просто смердит антисемитизмом, которым Солженицын, как выяснилось, пропитан до мозга костей.

Освобождение Праги от немецко-фашистских оккупантов – последнее крупное сражение Второй мировой войны в Европе. В городе и его окрестностях была сосредоточена почти миллионная немецкая группировка армий «Центр» под командованием фельдмаршала Шёрнера, а также части СС, получившие в конце войны приказ до последнего патрона сражаться против Красной Армии и сдаться наступавшим с запада американцам. В освобождении Праги участвовал ряд сил: восставшие пражане, «власовцы» (дивизия так называемой Русской освободительной армии), части 1, 2 и 4 Украинских фронтов Красной Армии. В течение 5–9 мая 1945 г. город или его районы несколько раз переходил из рук в руки. Американские войска, находившиеся от Праги на расстоянии 60 км., хотя и могли освободить ее, благо части вермахта не оказывали им сопротивления, но в соответствии с договоренностью с советским командованием не стали наступать на город. 9 мая он был окончательно и полностью освобожден в результате успешно проведенной Пражской операции Красной Армии. В статье показано, как развивались события в Праге 5–9 мая 1945 г., какие силы участвовали в ее освобождении, каковы были взаимоотношения между ними.

Статья, базирующаяся на аналитических обзорах прессы за рассматриваемый период вместе с прилагаемыми двумя документами из архивов США, посвящена рассмотрению ряда важных вопросов, связанных с обрушением мирового порядка, Версальской системы в «эру Мюнхена». Как об этом говорит само название статьи, автор фокусирует свое внимание на объяснении причин крушения хрупкого, нестабильного мира в сентябре 1939 г., используя свидетельства очень осведомленных очевидцев событий, чьи взгляды на мировую политику и чьи способности оценить поведение великих держав накануне и на начальной стадии Второй мировой войны никто не мог бы называть предвзятыми или ненадежными. В статье рассматривается процесс дезинтеграции и упадка международной инфраструктуры накануне Второй мировой войны, как это виделось видным обозревателям – сотрудникам газеты «Нью-Йорк таймс» и многоопытному специалисту в области внешней и внутренней политики России профессору Чикагского университета Сэмуэлю Харперу. С весны 1937 г. профессор Харпер выполнял специальное задание: он знакомил американских политиков с результатами своего изучения «российского феномена» с целью извлечения уроков и нахождения ответов на вызовы, брошенные России. В течение многих лет он был неофициальным советником государственного департамента США по вопросам советско-американских отношений. Харпер с большой достоверностью информировал соответствующие ведомства Вашингтона о самых главных чертах и особенностях сталинской модернизации России. Он завоевал известность и как ведущий авторитет по проблемам послеверсальской Европы, сползавшей к самой большой катастрофе в своей истории, которая имела своей кульминацией агрессию Германии против Польши, капитуляцию Франции и крах баланса сил в Европе, как он сложился после Первой мировой войны. Основной тезис статьи следующий: перед лицом гитлеровской агрессии западные демократии (включая и США), проигнорировав потенциал Советского Союза, поставили под угрозу не только свои собственные интересы, но и мир на земле в качестве главного приоритета. Потребовалось почти два года, прежде чем Лондон и Вашингтон осознали потенциально решающую роль СССР в борьбе против фашизма в союзе с противниками Гитлера. Но это неохотно было сделано только после поражения Франции в июне 1940 г. и появления ясного представления, как много оказалось поставлено на карту.

О чем была Вторая мировая и Великая отечественная война? Кто был ее главным зачинщиком и источником угрозы? На чьей стороне была правда? Эти, казалось бы, давно решенные вопросы сегодня вновь поднимаются журналистами, историками и даже политиками, которые пытаются перевесить ярлыки добра и зла с одних стран и народов на другие. Поэтому особенно поучительно вновь обратиться к тому, в чем видели смысл этой великой борьбы ее непосредственные участники. Самым убедительным историческим свидетельством подлинных настроений западных союзников СССР могут служить внутренние документы американской разведки и дипломатии, запечатлевшие тот неповторимый психологический настрой победного 1945 года, с которым американцы вступали на территорию Германии, и их свежие впечатления от увиденного на дымящихся развалинах «третьего рейха». Особый интерес представляют записи допросов нацистской верхушки летом 1945 года, которые американское командование так и не передало своим советским союзникам.

Старый анекдот "ЦК (Центральный комитет КПСС) цыкает (грозит), а ЧК (впоследствии КГБ) чикает (репрессирует)" отражает актуальные проблемы сегодняшней России. С момента прихода к власти Путина "чик" получил возможность стать "цыком". Но, получив власть, "чик" не смог трансформироваться в "цык", создать идеологию. Страна не способна к мобилизации, оставаясь в криминальной грязи. Революции в такой ситуации – опасное комедиантство. Все, что происходило на Украине и в Киргизии, – "банановые" революции, эксплуатирующие корыстно-коррупционные интересы властно-элитных групп, прячущих свои деньги в зарубежных банках. "Банановой" ситуацией управляют, шантажируя владельцев счетов экспроприацией наворованного. Вера в возможность создания на постсоветском пространстве "периферийного капитализма" закончилась. Здесь никому не доверяют, а потому намерены сначала проводить национализацию, а затем передачу ключевых активов западным корпорациям. Страна больна, и чтобы собрать силы для прорывного выхода, на повестку дня должна встать подлинно стратегическая проблематика. Если власть не хочет быть сметенной, она должна изменить тип общества, заменить "чик" "цыком".

Главные вопросы, которые автор обсуждает в статье: равноценны ли все тоталитарные режимы, прав ли был Троцкий, одним из первых отметивший схожесть сталинизма, т.е. реального коммунизма, с фашизмом. Из текста с очевидностью следует, что, хотя для борьбы с Гитлером Запад пошел по пути стратегического партнерства с СССР (упоминается положительная роль Черчилля), в годы холодной войны принцип уравнивания коммунизма с нацизмом оказался в основе противостояния. Этот же принцип оказался доминантным в формировании национальной памяти о Второй мировой войне в республиках Прибалтики, на Украине и в некоторых странах Восточной Европы. Автор указывает на тесную связь получившей широкое распространение в последние годы "теории тоталитаризма" с ревизией исторической памяти о войне и частичной реабилитации гитлеризма. Рассматривается еврейский аспект в отношении к теориям, уравнивающим коммунизм и нацизм, не обходит молчанием автор и отношение к этим проблемам исламского фундаментализма. Подводя итог, автор отмечает, что сопоставление коммунизма и нацизма по признаку тоталитаризма игнорирует суть идеологий, их номинальное содержание, одна из которых абсолютизирует равенство, а другая – неравенство, одна зовет "ради жизни на земле", другая провозглашает: "Да здравствует смерть!" Если смысл элиминирован, общество может держаться за счет страха перед хаосом и анархией, поддерживаемого с помощью жестоких репрессий, и логической перспективой может стать только безыдейный сверхтоталитаризм.

В статье делается попытка ответить на вопросы, волнующие исследователей, публицистов и обычных российских граждан: как изменяется образ России в зеркале национальной и международной статистики? Какое место занимает она в мировом экономическом пространстве сейчас, в начале ХХ1 века, и каким оно было в начале века ХХ? Каков был реальный уровень развития «России, которую мы потеряли»? Как изменялось соотношение уровней экономического развития Российской империи, СССР, Российской федерации и США за последние 90–100 лет? Автор приводит расчеты и оценки, на основе которых делается вывод о том, что и в 1913, и в 2003–2004 годах подушевой ВВП России составлял примерно четверть от аналогичного показателя США. Одновременно делается и другой, быть может неожиданный для многих, вывод: и в начале ХХ, и на рубеже ХХ1 века подушевой доход Китая составлял 10–12% от американского. Однако за тот же период подушевые показатели ВВП Великобритании, Австралии, Новой Зеландии, а также Индии по отношению к аналогичному индикатору США заметно ухудшились для этих стран. Иначе говоря, за эти 90–100 лет они в целом все более отставали от США. Все эти и некоторые другие, порою неожиданные, выводы и оценки базируются на тщательно анализируемых массовых статистических материалах и межстрановых сопоставлениях.

Статья посвящена истории польского бескоролевья в 1572–1576 гг. Автор описывает программы претендентов на королевский престол: императора Священной Римской империи Максимилиана, его сына Эрнеста, шведского короля Юхана III, русского царя Ивана Грозного, французского принца Генриха Анжуйского, Стефана Батория и др. В мае 1573 г. Речь Посполитая избрала королем Генриха Валуа, т.к. Польша хотела войти в союз с Францией. Однако побег Генриха через 16 недель после коронации разделил польское и литовское общества на несколько лагерей. Один из них поддерживал габсбургского Максимилиана, другой – Ивана Грозного, третий – Стефана Батория. Автор делает вывод об основных противоречиях между российскими и европейскими политическими культурами, о том, что их представления о полномочиях короля полностью отличались друг от друга. Отмечается, что стороны не смогли найти общий язык и каждая настаивала на своей программе. В создавшихся условиях в наиболее выигрышном положении оказался "семиградский выскочка" Стефан Баторий, который и победил на выборах в 1576 г. Он не придерживался королевского этикета в отличие от других претендентов на престол, но при этом действовал более решительно. Иван Грозный, проиграв выборы, упустил шанс выиграть ливонскую войну дипломатическим путем, а впоследствии вообще проиграл ее.

Война с Германией требовала от всех стран антигитлеровской коалиции максимума усилий. Но США вели войну и против Японии. Рузвельта очень беспокоило то, что японская метрополия была недоступна для ударов американской авиации. В Тегеране и позднее Сталин обещал начать войну с Японией через 2–3 месяца после победы в Европе. Но как использовать СССР в этой войне – вот что волновало американского Президента. В 1943–1944 гг. американцы договорились с Москвой использовать советские аэродромы в Сибири и на Дальнем Востоке. Но к 1945 г. стало ясно, что этот план не проходит, да и у американцев появились бомбардировщики В-29, которые могли наносить удары по Японским островам. Однако эффект был ниже ожидаемого. А впереди предстояли самые трудные бои на островах Японии и в Китае. Зная фанатизм японцев, американцы всячески уклонялись от сухопутных боев, которые уносили много жизней. Считалось, что война может продолжиться год, а потери составят 1,5 млн. человек. И тогда возникла идея: максимально ускорив разгром Германии, дождаться указанного Сталиным срока после ее разгрома (3 месяца), когда СССР выступит против наиболее боеспособных войск на азиатском континенте (Маньчжурия, Северный Китай, Корея) и примет на себя главную тяжесть сухопутных сражений. Действительно, даже после атомных бомбардировок японцы продолжали сражаться. И только разгром советскими войсками за 23 дня главных сухопутных сил японцев значительно ускорил падение японского агрессора.

Анализируется информация, касающаяся лондонских взрывов, опубликованная СМИ, по которой прослеживается связь «террористы – спецслужбы», а также связь терактов в Лондоне с мадридскими событиями. Высказывается мнение о том, что террористы фактически «встраиваются» в сценарии спецслужб. Лидеры всемирного джихада уверены, что на европейские правительства можно повлиять, только воздействуя на европейские народы, т.е. осуществляя «экспорт иракской войны» в Европу. Автор рассматривает формат отношений исламизма с Западом в прошлом, настоящем и будущем. Если в прошлом исламизм в союзе с Западом был «против СССР», в настоящем – в конфликте с Западом, то будущее – это союз ислама с США против Китая. Причем первые толчки этого будущего уже сегодня дестабилизируют Среднюю Азию. Для перехода из одного формата отношений в другой нужна энергия, такой переход означает войну интересов и, прежде всего, войну мироустроительных проектов. Однако сейчас Модерн рушится, постмодерн захватывает его позиции, и Западу из-под обломков Модерна «просто так» не выбраться. Для этого нужна новая идея, новый большой смысл, который Запад боится искать.

В статье предпринята попытка проанализировать системные факторы и конкретные события, приведшие к разрушению СССР. Вслед за рядом других исследователей автор усматривает в предпосылках этой геополитической катастрофы возможность избежать ее. Одна из ключевых идей статьи заключается в том, что кризис советской системы, как и любой кризис подобного рода, был сам по себе не фатальным приговором истории, а естественной стадией развития, жестким вызовом интеллектуальному, нравственному и волевому потенциалу кремлевских лидеров. Шансы успешно ответить на него существовали, и при ином стечении бесконечного количества субъективных и объективных обстоятельств могли быть реализованы.

Сближение с Беларусью – важнейшее и одновременно одно из самых сложных направлений внешней политики России. Никакие внутренние и международные события, какими бы острыми и драматическими они ни были, не могут отодвинуть или приглушить проблему формирования Союзного государства. В статье рассматриваются возможные варианты, по которым могут продолжаться интеграционные процессы, формы и правовые основы объединения. Российская политика на белорусском направлении подчинена необходимости одновременного разрешения двух деликатных задач – выработки взаимоприемлемой экономической формулы двусторонних отношений интеграционного типа и содействия проведению в Беларуси осторожных, но уже неотложных реформ, в отсутствие которых риски сближения с Минском могут только возрастать. Можно с определенным скепсисом относиться к идее построения белорусско-российского государства, что и делают многие эксперты, но представляется, что проблема делегирования национальных управленческих полномочий наднациональным структурам затронет в перспективе все государства, и ее изучение актуально уже сегодня.

Экономическая политика государства влияет на многое – его обороноспособность, уровень и продолжительность жизни граждан, динамику и устойчивость развития страны. Самые бурные дискуссии периода российских реформ связаны именно с определением содержания экономических мер, решений и действий. Что есть экономическая политика? Как она формируется? К каким итогам ведет? Работа посвящена исследованию связи идеологии, как политической категории, и экономической политики, как государственно-управленческой деятельности, в современной России. Показано, что существует ряд негативных последствий подмены управленческой деятельности идеологией. Введено понятие «идейной коррупции», помогающее объяснить причины неадекватности и иррациональности российской экономической политики. Делаются предложения, способные частично демпфировать действие выявленных негативных механизмов.

Во второй части статьи анализируется не только соотношение уровней развития России, США и других стран Запада и Востока, но также сопоставляются их абсолютные экономические потенциалы (экономические размеры, экономическая мощь) и другие базовые характеристики: масштабы территории и численность населения. В результате становится очевидным, что геоэкономическое положение России в начале ХХI века значительно ухудшилось по сравнению с началом века ХХ. В 1913 году ВВП Российской империи составлял не менее 40–45% экономического потенциала США и в общем соответствовал величине аналогичных показателей Великобритании и Германии, почти втрое превосходя экономическую мощь Японии. К 2003–2004 годам соотношение экономических сил между всеми этими странами резко изменилось: теперь уже весь ВВП России не превышает 12–14% американского и в лучшем случае соответствует экономическим размерам Франции и Италии, более чем1,5 раза уступая Германии и почти в 2,5 раза – Японии. Реалии современного мира и положение в нем России целесообразно учитывать при определении приоритетов ее внутренней и внешней политики, рассчитанной на среднесрочную перспективу. Настало время отказаться от прежних мессианских устремлений и обеспечивать благоприятные внешние условия для ускоренного экономического развития страны.

В статье представлена новая интерпретация понятий «русь/Русь» и «Русская земля», и прослежен генезис этих концептов в мировоззрении древнерусских книжников ХI–XV вв. Автор дает новое прочтение фразы «…отъ варягъ бо прозвашася русью» из начального летописного свода – «Повести временных лет» – как «… варяги прозвали русью». В сознании древнерусских книжников название русь происходило, под влиянием византийских хроник, от избранного библейского народа Рwz. С принятием Русью христианства появляется новый концепт Русская земля – территория, на которой распространено Православие. После падения в 1453 г. Константинополя и освобождения Московской Руси от монголо-татарского ига в 1480 г. понятие русский и православный становятся синонимами, а Московская Русь, как единственное независимое православное государство, воспринималась хранительницей Православия до ожидаемого в 7000 (1492) г. конца света.

В истории России – и императорской, и советской – Военно-медицинская академия (ВМА), наряду с Московским университетом, всегда была ведущим центром медицинской науки и образования. В 1920-е годы её профессорско-преподавательский состав украшали имена выдающихся представителей медико-биологических наук – физиолога И.П.Павлова, фармаколога Н.П.Кравкова, анатома В.Н.Тонкова; клиницистов – хирурга С.П.Фёдорова, терапевтов Н.Я.Чистовича и М.В.Яновского и других; их деятельность определяла исключительно высокий уровень научной работы академии. Таков историко-медицинский канон. И как всякий канон, он не лишён элементов мифологизации и, конечно, медаль эта имеет оборотную сторону. О реальной нравственно-деловой атмосфере, царившей в те годы в ВМА (понятно, что не только там), красноречиво свидетельствует переписка И.П.Павлова и Н.П.Кравкова, публикуемая автором статьи «Не смотрели бы мои глаза на все это!» историком медицины профессором В.И.Бородулиным. В статье также рассматриваются вопрос о роли гражданской позиции основателя школы и некоторые другие проблемы формирования научных школ.

Автор считает, что в России социально-психологически подходит к концу «эпоха ожиданий». Налицо острейший раскол элит, социокультурная депрессия, разрушение совокупной индустриальной инфраструктуры, постепенное массовое осознание системной тупиковости ситуации. Очевидны незатухающие неприятности на Кавказе, неурегулированность всей сферы международных отношений, общая неготовность к будущим испытаниям. Главное – неспособность дать ответ на основной вопрос: что такое твоя сегодняшняя и будущая страна? Пока ответа на него нет, не может быть никакой содержательной аналитики событий, бессмысленно обсуждать все перипетии российской политики, социальной и экономической жизни. В статье приводятся возможные, наиболее контрастные и релевантные варианты ответа на этот вопрос: 1. современная Россия – это страна, сумевшая болезненным образом перейти от системной патологии («советский режим») в несовершенное, но нормальное состояние. 2. современная Россия – это страна, в которой освобождение от патологии – это миф. Сущность – в углублении патологии, переходе ее в новое качество. 3. несовершенная советская цивилизация накопила противоречия и взорвалась, как Чернобыль, в результате образовалась некая «зона». На ее руинах делают бизнес и устраиваются с разной степенью удобства. Выбор соответствующего ответа порождает и определенную повестку дня. Надо, как минимум, готовиться к неблагоприятным сценариям и, как максимум, решать, согласен ли ты на «зонное» существование, или можешь и готов с ним бороться.

В статье инфляция рассматривается как сложное и многомерное явление. Страшна инфляция не сама по себе, а то, как она влияет на экономический климат в стране. Для понимания этого влияния необходимо знать реальное состояние отечественной экономики. И здесь непригодны официальные отчеты. Официальная статистика под видом инфляции говорит об индексе потребительских цен. В то же время беспрецедентное выведение из экономики денег связано с увеличением их притока в страну. В России не создана «машина» приема и использования инвестиционных средств. В результате страна, при постоянной «стерилизации» денег, оказывается в условиях их дефицита в реальной экономике. При такой политике увеличивается и скорость «проедания» советского хозяйственно-экономического наследства. Главный вопрос – о том, как изменить государство, чтобы оно могло выработать и реализовать новую и эффективную экономическую стратегию, – всерьез на уровне власти не обсуждается и даже не ставится.

В статье анализируется современное состояние России-РФ, ее ретроспективы и горизонты, те стремительные изменения, которые происходят в политической, экономической, социокультурной сферах, обсуждается цивилизационная ситуация и механизмы перемен, прослеживаются их исторические корни. В центре внимания автора – как трансформация внешнеполитического контекста, так и динамика социальной ментальности, появление новых общественных корпораций и элитных групп, изменение всей сложившейся ранее номенклатуры мирового порядка. По мнению автора статьи, в настоящее время человечество пребывает в транзитном состоянии, когда на арене уже действует новый влиятельный социальный персонаж, и возникли элементы постсовременной конструкции мира, но и реалии эпохи Модернити еще присутствуют на исторической сцене.

Ни одна книга не принесла столько горя и крови евреям, как «Протоколы сионских мудрецов». Во время Гражданской войны в России она была главным идеологическим обоснованием еврейских погромов и преследований евреев. Эту же роль они продолжили в нацистской Германии. В первой половине ХХ века «Протоколы» побили все рекорды своими тиражами. Однако, к вящему конфузу, книга века оказалась на поверку фальшивкой века. Ее состряпали агенты царской Охранки и впервые она была напечатана в декабре 1905 г. в Царском Селе – резиденции императора Николая II. И только в начале 20-х годов, когда «Протоколы» уже успели наводнить мир, выяснилось, что это всего лишь перелицованный памфлет французского публициста Мориса Жоли «Диалоги в аду между Монтескье и Макиавелли», написанный им еще в 1864 году и направленный против деспотизма Наполеона III.

Статья посвящена интересному и характерному феномену современной отечественной историографии – феномену «парадокса». Автор обращается к рассмотрению методологических принципов историков, изучающих сознание (представления, «ментальность») средневековых людей. Распространённые здесь исследовательские стратегии основываются на диаметрально разных предположениях: в то время как некоторые медиевисты утверждают неизменность понятийного аппарата человека в веках, другие обосновывают принципиальное отличие средневекового мышления от мышления наших современников. Тем не менее в рамках обоих направлений признаётся наличие «парадоксов», существующих в средневековых памятниках и в сознании людей прошлого. К настоящему моменту можно говорить о попытках утвердить в исторической науке объяснительной «теории парадоксов». Автор статьи стремится обнажить неверифицируемые допущения (гипотетическое знание) в трудах историков, которые не только привносят «парадоксы» в изучаемые источники, но и наделяют их объективной природой. Обнаружение «парадокса» в историческом памятнике и сознании средневекового человека представляются результатом определённых объяснительных установок, принимаемых историком в ходе работы с материалом или до обращения к самим текстам. Рассмотрение этих проблем на материале конкретных исследовательских трудов подводит к актуальному вопросу о практиках «объяснения» и «понимания» в истории и о выработке методологических принципов, необходимых для верифицированного изучения самосознания человека и эпохи.

Публикуется доклад известного русского социал-демократа, видного экономиста В.С.Войтинского «Пути борьбы с мировым кризисом», с которым он выступил на собрании Берлинского клуба русских социал-демократов в ноябре 1931 г. Мировой экономический кризис 1929–1933 гг. заставил социал-демократов задуматься над тем, какие задачи ставят перед ними новые условия: в частности, надо ли бороться с кризисом или следует рассматривать его как кризис капиталистического строя. Теоретические положения, выводы и предложения Войтинского, высказанные им в публикуемом докладе, остаются актуальными и сейчас.