Инициаторы Февральской революции признавались, что «хотели» совсем другого результата. Но позитивистский стиль мышления, заточенный на «результат», неизбежно приводит к одной и той же песне: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Преодоления утопического стиля мышления можно было ожидать лишь со сменой поколений на политической авансцене. Срыв эволюционного пути развития привел к еще большему торжеству утопизма. Не смена «политического строя», а глубокие изменения в культуре, в стиле мышления, в тональности человеческих отношений должны были занять приоритетные места в программе действий, что в итоге преобразовало бы и «политический строй». Но такую программу могли бы выдвинуть лишь личности иного масштаба.

Русская школа философии права акцентирует внимание на том факте, что с помощью правовых норм, которые с необходимостью должны формулироваться с «топорной четкостью», мы можем обеспечить регуляцию общественной жизни лишь на том низшем уровне, где человек соглашается действовать подобно автомату. Права же «человечного в человеке» способна защитить лишь более мощная система, включающая в свой состав также нравственность и религию. Поэтому либеральный лозунг «верховенства права» является политиканским и дезориентирующим. В России в дело осознания несамодостаточности правовой системы регулирования наибольший вклад внесли П.И.Новгородцев и его ученики – И.А.Ильин, Б.П.Вышеславцев и др.

Русская культура литературоцентрична. Русская классическая литература задала масштаб мысли, ее размах. И в области философии наиболее значительные результаты достигнуты там, где русская мысль ориентировалась на художественное познание. Если мы хотим включиться на равных в мировой философский процесс, то мы, я думаю, должны сконцентрировать свои усилия там, где мы сильны, то есть сконцентрировать усилия на изучении проблем гуманитарного познания.

Автор статьи отмечает, что критерием доброкачественности философско-богословской мысли для отца Георгия Флоровского выступает верность не букве, но духу святоотеческого Предания. Художественный вкус, чувство стиля помогают ориентировать мысли в духовной сфере, но критерием Истины здесь может выступить только Божественное присутствие. Религиозный догмат понимается Флоровским не как некое формально-логическое определение, а как описание исторического события нисхождения Святого Духа на участников церковного собора.

Первоначальное евразийство было движимо пафосом протеста против эмигрантского политиканства. Спасение России оно видело не в новых политических потрясениях, а в сохранении и преумножении ее духовного и творческого потенциала. Но соблазненные быстрым успехом и перспективой влияния на внутрироссийские процессы евразийцы сами вскоре перешли к сочинению скороспелых и широковещательных историософских и политологических концепций, не лишенных пропагандистского и откровенно демагогического заряда. Публикуемые письма Г.В.Флоровского свидетельствуют о том, насколько болезненным для самого евразийства оказался этот отход от первоначальных задач, приведший в конечном счете к его расколу и деградации. События 11 сентября 2001 г. высветили новую глобальную ситуацию, формирующуюся систему мировых связей. Кроме того, они стали триггером для системных действий, которые, если обобщить происходящее, являются "новым империализмом", т.е. активной политикой, нацеленной на опережение событий (прообраз будущей американской "доктрины упреждающих действий"). Одновременно с возвышением США очерчиваются также горизонты развития иного планетарного субъекта – экономистичного универсума Нового Севера, порождения универсальной "штабной экономики" и процесса транснационализации элит. Параллельно расширяется сфера прежнего Юга, оценки которого разнятся в диапазоне от "источника жизни", поддерживающего существование стареющего Запада, до "нового варварства", удушающего цивилизацию. Мировой Север и мировой Юг обретают глобальные пропорции, сосуществуя на единой планете, но представляя все более разнящиеся миры, обладающие различным историческим целеполаганием. На сегодняшний день прочерчиваются, пожалуй, два стратегических сценария развития событий. Одна логическая траектория, чей дизайн достаточно внятен, - мирное завершение строительства геоэкономического каркаса, или, проще говоря, создание глобальной эмиссионно-налоговой системы. Однако если наметившаяся каталогизация планеты окажется своеобразной иллюзией (истоки которой коренятся в механистичных представлениях эпохи Просвещения) и, соответственно, мир все чаще будет спотыкаться о возникающие турбулентности, то усилится стратегия, связанная с проведением упреждающих действий в сфере мировой политики, с утверждением динамичной системы управления процессами в качестве новой социальной нормы

Публикатор решительно отвергает заявления некоторых исследователей о сближении евразийства с фашизмом. Возникшее в среде русских эмигрантов первой волны евразийство было создано не политиками, а деятелями культуры высочайшего ранга, и было совершенно несовместимо с фашизмом. Политические концепции этого движения не могут быть поняты, если их вырвать из культуроцентричного и религиозного контекста. Публикуемые письма ярко свидетельствуют, что все попытки одного их автора Меллера-Закомельского, пытавшегося увлечь евразийцев на сторону фашизма, были решительно отвергнуты основоположником евразийства Н.С.Трубецким.

Публикуется статья Г.Флоровского "Вера и разум в философии Соловьева". Автор, которому была присуща высокая взыскательность в оценке духовных явлений, подвергает критике религиозную философию В.Соловьева. Соловьев – либерал, глубоко проникшийся духом шестидесятнического утилитаризма, а либерализм, по мнению Флоровского, для религиозного философа недопустим. Отмечая несомненные заслуги Соловьева в том, что ему удалось сделать религиозные темы достойным предметом обсуждения, пробудить в душах религиозные чувства и реабилитировать христианство от обвинений в политической и социальной реакционности, автор подчеркивает, что дальнейшее развитие русской философии возможно не на путях Соловьева, а на путях отталкивания от него.

Россия — суперконтинентальная страна, расположенная в северных широтах. Поэтому она в принципе не может быть конкурентно-способной в деле производства товаров массового спроса. Если она продолжит играть по западным либерально-демократическим правилам, то место ей на обочине истории обеспечено. Чтобы включиться в мировую экономическую систему не как сырьевой придаток, а как поставщик уникальной наукоемкой и культуроемкой продукции, Россия обязана сделать ставку на свой культурный потенциал. По мысли евразийцев в России должна быть создана идеократическая или культурократическая политическая система, нацеленная на отбор, воспитание и выдвижение на командные посты подлинной элиты (политической, экономической, культурной). Примат культуры над политикой – это ответ на брошенный России географический вызов.