Статья посвящена теме, которая неоднократно обсуждалась автором, в том числе и на страницах нашего журнала, – отсутствию у властных структур страны идеологии и стратегии. Это может стать источником коллапса даже в более благополучной стране, чем Россия. Именно коллапс идеологии и отсутствие стратегии, способных ориентировать общество в целом на созидательную активность, привело к распаду СССР. И именно идеолого-стратегическая беспомощность власти может свести на нет все – весьма условные – достижения последнего восьмилетия. Без идеалов общество не может быть состоятельным, а без стратегии нельзя реализовать его развитие.

Ситуация с ПРО сегодня одна из самых острых проблем в российско-американских отношений. И тут мы сталкиваемся с парадоксом истории: США сегодня, взяв курс на создание ПРО, озвучивают прошлую позицию СССР, а Россия, которая выступает против, занимает по сути дела прошлую позицию США. Автор, бывший одним из участников заключения Договора по ПРО, анализирует ситуацию и рассказывает, как был найден компромисс, несмотря на эти кардинальные различия в позициях, и как был заключён Договор по ПРО в 1972 году. Анализируя же нынешнюю ситуацию, он приходит к выводу, что и здесь возможен компромисс, так как у сторон есть общий интерес – противодействие терроризму и исламскому экстремизму. И он пишет, каким мог бы быть этот компромисс.

Американская цивилизация – продукт эпохи Просвещения и коренным образом отличается от других цивилизаций. Исторические и географические обстоятельства оказали существенное влияние на деловую культуру молодой страны, не страдавшей от пережитков феодализма, как страны Старого света. Протестантизм как стимул социальной и хозяйственной активности и духовное влияние Британии способствовали формированию рыночной ментальности почти во всех сферах жизни американского общества. Характерным социальным типом США стал бизнесмен, человек дела с относительно высоким уровнем успеха и внешнего признания.

Статья посвящена сравнению финской и российской исторической памяти о русско-шведской войне 1808–1809 годов. Автор описывает финские и русские «места памяти», связанные с войной, главным образом, финские памятники на местах битв и российские монументы, посвящённые завоеванию Финляндии, и приходит к выводу, что война занимала совершенно различное место в российской и финской исторической памяти. Если для России это была хоть и успешная, однако непопулярная в обществе и впоследствии полузабытая кампания, то для Финляндии эта война стала одним из краеугольных камней построения национальной исторической памяти. Во второй половине XIX века память о войне 1808–1809 годов стала важнейшим средством формирования молодой финской нации. Частота возведения памятников на местах битв соответствовала степени национального подъёма. В России к памяти этой войны обратились лишь в начале прошлого века для укрепления концепта имперскости на покорённой окраине. Два памятника, выразившие эту идею, и празднование юбилея завоевания Финляндии оставались чисто бюрократическими мероприятиями и не нашли отклика ни в финском, ни в русском самосознании. Имперский исторический миф проигрывал национальной мифологии маленькой, но переживающей пик национального становления нации.

В статье исследуется работа русского поэта и драматурга В.Капниста «Краткое изыскание о гипербореанах», опубликованная в 1815 г и посвященная гиперборейскому происхождению россиян, и ее шведский источник – книга О.Рудбека «Атлантика, или Манхейм» (1675); изучается история бытования «гиперборейского мифа» в Швеции XVII в. и восприятия творчества О.Рудбека в Швеции XVII–XVIII и в России XVIII в. Работа Капниста рассматривается как очередной отзыв в России об «Атлантике» Рудбека и при этом как завершающий этап трехсотлетней истории существования «гиперборейского мифа» в Европе, начатой голландским ученым XVI в. Й.Г.Беканусом и продолженной шведскими авторами XVII столетия.

На основании архивных материалов и, прежде всего, фондов Московского охранного отделения рассмотрены конфликтные ситуации в Московском университете, возникавшие в конце XIX века и вызванные настойчивым стремлением студентов медицинского факультета отстоять свои права на получение полноценного высшего образования и обучение у достойных и уважаемых преподавателей. Рассказывается, как вследствие студенческого бойкота был вынужден подать в отставку самый знаменитый московский терапевт века, заслуженный ординарный профессор Г.А.Захарьин.

Статья посвящена 60-летней истории взаимоотношений Москвы и Будапешта, начиная с советско-венгерского договора в феврале 1948 г. Автор выделяет и анализирует этапы и важнейшие моменты развития советско-венгерских и российско-венгерских отношений, отмечает, что Венгрия до осени 1956 г. не имела собственной независимой внешней политики и была подчинена советским и блоковым интересам. Появившиеся после революции и смены венгерской политической элиты качественные элементы в отношениях охарактеризованы в статье. Важное место уделено анализу взаимоотношений в «эпоху» Я.Кадара в связи с венгерской экономической реформой 1968 г., его личным контактам с советскими лидерами, взаимодействию политических процессов в 50-60-е гг., включая устремление к демократизации общественной жизни и попытки наведения моста между Востоком и Западом. В становлении нового типа отношений особое значение придается первому, подписанному в декабре 1991 г. межгосударственному договору РФ и ВР, формированию внешнеполитической доктрины двух стран, их переходу к парламентской демократии. Не обойдены вниманием трудности и упущения в развитии российско-венгерских связей на рубеже веков, проблема общности интересов в защите прав оказавшихся за пределами госграниц соотечественников. В заключительной части рассмотрены конкретные вопросы наступившего с 2002 г. возрождения и существенного оживления связей между странами.

В связи с юбилеем Музея современной истории России (в прошлом Музея революции) анализируются сильные и слабые стороны сборника, изданного музеем к этой дате, и выясняются проблемы, обусловленные характером подобных музеев как историко-политических. Сборник посвящен в основном истории музея, его создателям и сотрудникам, он обогащает представление об особенностях развития культуры в советский период российской истории. Впервые публикуются ценные воспоминания о музее. Рецензент отмечает вместе с тем, что в специальном рассмотрении нуждается соотношение в разное время в музейной экспозиции научной популяризации и идеологии, информативности и пропаганды, и ставит под сомнение обоснованность избранной для юбилея даты основания музея и его официального наименования.

В статье выражается положительное отношение к заявлениям Медведева о его стремлении к стабильному развитию России, при этом подчеркивается, что концепция "устойчивого развития", автором идеи которой является А.Гор, – это миф. Нельзя мобилизовать систему под цели форсированного развития без элементов правильного, гибкого авторитаризма. В жертву развитию должны быть принесены карьерные и клановые интересы, идеологические предпочтения. Люди, чуждые друг другу во всем, могут сойтись на "территории развития", только проявив готовность поставить его над всем остальным. Автор рассматривает "Концепцию долгосрочного социально-экономического развития РФ до 2020 г.", подготовленную МЭРТ, и показывает, что в ней отсутствуют анализ реализации предыдущей Концепции развития до 2010 г., текущего состояния России, а также серьезное обсуждение возможных вариантов для развития страны. Цель Концепции декларативно-неопределенна, а пути достижения не указаны. Сейчас главная задача для власти не подменить развитие политическими играми. У современного человечества есть один актуальный мегапроект развития – модерн, который не имеет ничего общего со слепым копированием западных моделей развития (вестернизация), и необходимым элементом реализации которого является национальное государство.

В первой части статьи автор концентрирует внимание читателя на причинах глобальной дестабилизации, возникшей после Второй мировой войны по линии главного геополитического конфликта между двумя сверхдержавами – США и СССР. Автор рассматривает вопрос о роли ядерного оружия в политике США, направленной на реализацию их имперских амбиций и предотвращение роста влияния советского Союза в мировых делах. Главный вывод, к которому приходит автор, состоит в том, что с момента атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки США видели в наращивании ядерных сил всенепременное обрамление их стратегии достижения и сохранения мировой гегемонии. Статья подтверждает документально тот факт, что политические лидеры Америки не стеснялись прибегать к угрозам использовать ядерное оружие с целью решения своих внешнеполитических задач. Автор еще раз обращает внимание на то, что доктрина «глобального превосходства», краеугольным камнем которой остается опережающее технологическое развитие и ядерное оружие, не стала руководящей идеологемой Америки именно с приходом в Белый дом Гарри С.Трумэна. Он просто воспользовался традиционной для Америки глобальной стратегией с тем, чтобы гарантировать Соединенным Штатам их место доминирующей мировой державы на долгое время, если не навсегда.

В статье изучается положение стран Центральной Азии и Южного Кавказа, а также государств их «ближнего зарубежья» в окружающем мире. При этом анализируются новейшие данные об абсолютной и относительной (в расчете на душу населения) величине ВВП, рассчитанного по паритету покупательной способности валют. Приведенные материалы свидетельствуют о том, что в условиях независимого развития, под воздействием глубокого экономического кризиса переходного типа, а также восстановительного экономического роста, эти страны не только не сближались между собой, но напротив – все более удалялись друг от друга в мировом социально-экономическом пространстве. Особое внимание уделяется социальным последствиям экономической динамики, в том числе основным характеристикам положения народного большинства в этих странах. С этой целью изучаются показатели потребления (в расчете на душу населения) таких наиболее качественных продуктов питания, как мясо, рыба, молоко, яйцо и сахар, а также индикаторы обеспеченности населения некоторыми потребительскими товарами длительного пользования. Положение в сфере народного образования исследуется преимущественно с помощью данных о развитии высшего образования, а в сфере здравоохранения – на основе материалов о динамике младенческой смертности, общих расходов на медицинское обслуживание (в расчете на душу населения) и их сопоставления с обобщающими экономическими характеристиками.

Вера – один из двигателей истории. При этом история самой веры до сих пор изучена недостаточно. Вера не тождественна религии. Это понятие включает не только то, во что люди верят (в Бога, святых, загробную жизнь), но и все разнообразие индивидуальных и коллективных практик, в которых эта вера воплощается. Вера – это социальный и психологический процесс, и в разных обществах люди верят по-разному. Французский историк Ж.-К. Шмитт – медиевист. Его объект – Средневековье. История веры, которую он намечает, – это не только история католицизма, институтов Церкви, догм, таинств и ритуалов. Он пытается понять, что в Средние века означает «верить». Автор ставит перед читателем серию фундаментальных вопросов. Какова была роль веры в средневековом обществе? Каковы были конкретные механизмы распространения новых верований и контроля над верой со стороны Церкви? Оставалось ли в средневековой культуре место для религиозного сомнения?

Воспоминания Н.Н. Шевякиной, учителя-словесника, выпускницы ЛГУ, посвящены блокаде Ленинграда. Автор обращается к впечатлениям детства. В этих мемуарах повседневность и будни блокады стали главным предметом авторского интереса. Стремление автора мемуаров правдиво и точно передать личный опыт делают записки Н.Н. Шевякиной ценным историческим источником.

Текст, который образует «ядро» – самый интересный и интригующий материал данной публикации (Документ 1), был восстановлен в качестве единого целого из разрозненного массива подготовительных материалов к Июльскому пленуму ЦК КПСС 1953 г., где должен был быть разоблачен и осужден (разумеется, заочно) бывший министр внутренних дел СССР Лаврентий Берия. Шесть машинописных страниц, которые образуют данный текст, отложившиеся в архивном фонде тогдашнего Председателя Совета министров СССР (и первого лица в послесталинском «коллективном руководстве», Георгия Маленкова, были первоначально предназначены совсем для другой цели. Это был проект вступительной речи Маленкова на встрече с руководителями ГДР, которая состоялась месяцем раньше, 3 июня 1953 г. (в ней участвовал и Берия – тогда еще не «враг народа»). Этот первоначальный проект представляет собой самую четкую и радикальную программу решения сложного и запутанного германского вопроса, которая когда-либо выдвигалась советским руководством. Она предусматривала быстрое восстановление единства Германии как «буржуазно-демократического государства» – по образу и подобию Веймарской республики. Яркий контраст – содержание документов 2 и 3. Речь идет о фрагментах «обвинительного заключения» против Берии, которое готовилось непосредственно перед Июльским пленумом и в котором должны были фигурировать и его прегрешения по германскому вопросу. Читатель отметит, что доказательная база обвинения оказалась довольно-таки слабой. Еще важнее однако, что в черновом варианте проекта «антибериевского» доклада Маленкова тема германского единства затрагивалась лишь вскользь, а в самом докладе – вообще отсутствовала. Чем объяснить такие перемены? Попытка найти их причины предпринята во вступительной статье к публикации. По мнению комментатора, основную роль здесь сыграли взрывные события в Восточной Германии, начавшиеся 16-17 июня 1953 г. В статье кратко рассматривается также дальнейшая эволюция советских представлений о германском вопросе – вплоть до событий объединения Германии в 1990 г.

Статья посвящена памяти видного американского историка, профессора Калифорнийского университета (Беркли) Реджинальда Зелника (1936-2004 гг.) и связана с выходом в свет на русском языке избранных трудов ученого. Реджи Зелник пользовался заслуженным авторитетом у своих советских, а потом и российских, коллег и друзей как вдумчивый исследователь и смелый новатор в изучении проблем рабочего движения в России во второй половине XIX - начале XX вв. Не потеряв актуальности и по сей день, его работы помогают понять сложные и запутанные аспекты истории социально-политического развития страны в пореформенный период.

Происходящее с Россией за последние двадцать лет беспрецедентно. После распада СССР народ и руководители страны надеялись встроиться в новый порядок, вектор которого определялся по преимуществу стратегами Запада. Эта политика проистекала по преимуществу из отказа от собственной миссии, в угоду чужим интересам. Забыв о своем историческом предназначении, мы стали требовать для себя равных прав с теми, кто во внешнем мироустроительном проекте фигурировал изначально. Однако эти надежды оказались иллюзорными. В европейском доме Россию никто не ждал. Правопреемница СССР погружается в регресс. И, несмотря на то, что в эпоху Путина угрожающий суверенитету распад государства и его институтов был временно приостановлен, опасность дальнейшего соскальзывания в бездну исторического небытия по-прежнему очень велика. Конечно, речь должна идти об активизации мобилизационного ресурса. Сама же мобилизация должна проводиться в условиях осуществления сверхдержавного проекта. Есть ли для этого силы у современной России? Речь идет не о формальной мобилизации, а о мобилизации культурно-исторической ("мобилизационная модель существования"). Пока политический истеблишмент страны не понимает этой задачи. В основе любого проекта должны находиться новые идеи, то новое слово, которое страна может сказать миру. Этот разговор должен быть для нас не функционален, а самоценен. Он должен не уводить от политики, а приводить в нее.

Во второй части статьи автор касается вопросов послевоенного стратегического мышления и поведения США, определяемых их преобладанием в атомных вооружениях. Хиросима вызвала к жизни убеждение, что ведомый Америкой Запад и постоянная готовность Вашингтона использовать ядерное оружие смогут сдержать распространение советского влияния, ответить на новые вызовы Третьего мира и сохранить глобальное доминирование цивилизации западного типа. Как это видно из приводимых в статье документальных материалов, главный конфликт между претендующим на преобладающую роль в мире либерализмом американского типа и коммунизмом различных разновидностей был продуктом не только коллизии множества исторических сил, но также и конфликтом личностей, человеческой изменчивости, присущей тем, кто принимает решения, политикам, военным, ученым-ядерщикам, идеологам и стратегическим аналитикам. В этой части статьи автор концентрирует внимание на советско-американской конкуренции в области технологий, прошедшей новый цикл, начиная с конца американской атомной монополии в 1949 г. и появления у вашингтонского военного и внешнеполитического истеблишмента опасных планов упреждающей ядерной войны. Автор приходит к выводу, что большой сдвиг в советско-американских отношениях, произошедший с конца 50-х годов ХХ столетия по сегодняшний день, когда лидеры обеих стран могут серьезно обсуждать вопросы ядерного нераспространения или даже запрещения ядерного оружия, явился результатом комбинации «хорошей дипломатии», возникшей благодаря достигнутому примерному ядерному паритету, психологической революции после запуска советского Спутника и фундаментальных изменений в структуре мира.

Берлинский кризис 1948–1949 годов был первым в длинной череде послевоенных кризисов вокруг бывшей столицы германского рейха, которые иллюстрировали нерешенность германского вопроса и неудовлетворительное состояние обеспечения безопасности в Европе. Непосредственным поводом для возникновения кризиса послужила сепаратная денежная реформа в трех западных зонах оккупации Германии, распространенная также на Западный Берлин. Более глубокие причины заключались в линии западных столиц на раскол Германии и включение ее западной части в направленные против Советского Союза политические комбинации. Соответствующие решения были приняты на сепаратной конференции западных держав в Лондоне (23 февраля – 6 марта 1948 года), на которую СССР не был приглашен. У Советского Союза было не так много возможностей, не прибегая к силе, оказывать давление на западные позиции. Одной из них был Западный Берлин, существование которого зависело от коммуникаций, связывавших его с западными зонами оккупации Германии. После того как 20 марта советский представитель вышел из союзного Контрольного совета для Германии в знак протеста против лондонских решений, на западноберлинских коммуникациях начались «контрольно-ограничительные мероприятия» советских оккупационных властей, серьезно затруднившие передвижение по ним. После 20 июня, когда в западных зонах и Западном Берлине в силу вступила сепаратная денежная реформа, наземные и речные пути сообщения между ними были перекрыты наглухо. Однако воздушные коридоры остались открытыми, хотя сделать их использование невозможным было сравнительно просто. Почему это не было сделано и каковы были итоги кризиса, урегулированного в мае 1949 года соглашением между СССР и США, рассказывается в данной статье.

В статье рассмотрен сложный путь подготовки и подписания советско-чехословацкого договора 1943 г. В 1940 г. польское эмигрантское правительство выступило с идеей о конфедеративном (федеративном) объединении после войны Польши и Чехословакии. Мысль была одобрена и поддержана англичанами. Конфедеративное устройство территорий, непосредственно прилегавших к СССР, представлялось Форин Оффис определенным шагом к укреплению английского влияния в восточноевропейском регионе и продолжением политики «санитарного кордона» в отношении Советского Союза. Идею с воодушевлением подхватило руководство чехословацкой политической эмиграции в Лондоне, поставив одновременно условие: Советский Союз должен быть согласен с созданием конфедерации. Москва заняла настороженно-выжидательную позицию. Статья основана на ставших ныне известными материалах российских и чешских архивов.

Во 60-е годы прошлого столетия Западную Европу и США сотрясали молодёжные бунты. На улицы выплеснулся причудливый коктейль из рок-н-ролла, пацифизма, анархизма, маоизма и экзотической мистики. Кульминацией стала так называемая Парижская весна 1968 года. Прошло ровно 40 лет. Юбилейные публикации выдержаны в романтических и ностальгических тонах. Что поделаешь, живописные и наивные «дети цветов» не могли выжить в каменных джунглях. Их идеализм оказался несовместим с жёсткими рациональными законами экономики и политики. Кто-то из бунтарей погиб, кто-то «продался буржуям» и заседает в Европарламенте. С точки зрения автора статьи, многие устои современного глобального миропорядка – это осуществлённые на практике лозунги Парижской весны. Казалось бы, что может быть общего у чиновников из Министерства образования Российской Федерации с парижскими студентами, которые выходили на демонстрации под лозунгами «Профессора устарели!» и «Дважды два уже не четыре!» Между тем, в основе всей современной так называемой «реформы образования» лежит установка на «освобождение» молодёжи от «лишних» знаний. Получается парадокс: прогрессивное (даже слишком) движение обернулось мракобесной реакцией. А длинноволосые борцы за «тотальное освобождение» вовсе не проиграли и не «продались». Тот общественный строй, который утверждается сегодня вместо капитализма, очень многим обязан бунтарям 1968 года. Если посмотреть с этой точки зрения, получится, что они всё-таки победили ненавистных буржуев. Но, видит Бог, лучше бы этого не делали…

Место общественных организаций в процессе формирования в России начала 20 века гражданского общества, разнообразные трактовки понятия "общественность", взаимоотношения структур общественности с государством – таково рассматриваемое в статье содержание новой монографии историка А.С.Тумановой. Изучение этих вопросов позволяет дать ответ на более широкий вопрос – о том, имелся ли и каким был потенциал дальнейшей модернизации российского общества, прерванной Первой мировой войной и революцией 1917 года. Материал, сконцентрированный в книге Тумановой, обнаруживает противоречивость предреволюционной ситуации. В книге анализируются факторы, влиявшие на постепенный отход бюрократии от тотального контроля за общественностью, однако, как считает автор, мера необходимого контроля так и не была найдена.

Статья посвящена актуальным для современной российской элиты вызовам современного мира. Теперешний геополитический, идеологический и духовный контекст требует от России адекватного отношения к проблемам выживания в сложных условиях большой стратегической игры, ведущейся за перераспределение мировых ресурсов, за глобальное господство и, в конечном счете, за человеческие умы. Российская элита, как не раз бывало в нашей истории, рискует в очередной раз проиграть в этой борьбе. Стране, как воздух, необходимо развитие, напряжение всех сил для того, чтобы предотвратить катастрофу распада и аномии. Принципы, которыми могут руководствоваться лидеры развития, сводятся к активизации нематериальных активов, к расширению производства, к установлению культа труда и Закона, к утверждению такой системы ценностей, которая бы исключала попятное возвращение в состояние традиционности и архаики. Разумеется, любая модернизации, любые реформы, любые действия застопорятся без ясного понимания того, кто именно будет осуществлять проект. «Рефлексия на субъектность», культурная ревальвация, определение социального актива модернизации – все это является важнейшим комплексом требований, которые должны быть предъявлены к тем, кто осуществляет стратегическое планирования, рассчитывая на успех в ближайшем будущем.

Наступил этот перелом в январе 1990, года когда стало ясно, что объединение Германии выдвинулось на первый план в европейской, да и мировой политике. В жарких дискуссиях, которые велись тогда в Вашингтоне и столицах Европы, судьба Германии неразрывно связывались с присутствием советских и американских войск в Центральной Европе. Велись они и в Кремле, но на поверхность не выплёскивались. Каков был результат этих дискуссий и какие решения были приняты, подробно анализирует автор, который в то время был послом, руководителем делегации СССР на переговорах в Вене по заключению ДОВСЕ.

В статье на основе большого массива фактов продемонстрировано, что современным российским социально-политическим и экономическим реформам изначально недостает системности, что придает их итогам выхолощенный характер – превращенную форму, когда заявленные цели и намерения реформ расходятся с их реальными результатами. В итоге, как полагает автор, сложилась такая ситуация, что сегодня в России практически все базовые институции общественной жизни (социального бытия) носят превращенный характер, поскольку реально выполняемые ими функции расходятся с формально предписанными. Так, институт частной собственности в России не стал основой креативной экономики, парламент – механизмом демократии и формой самостоятельной ветви власти, как не стала политическая партия выразителем массовых настроений в обществе. В этой общей ситуации и университет не выполняет своей миссии – он не стал авангардной формой гражданского общества, барометром демократичности политической жизни, основой развития науки и технологии. И самое главное – система права и правоотношений не функционируют, поскольку их реальным замещением выступает коррупция.

В статье анализируется обострение сепаратистских тенденций в современной России, имеющее искусственный характер. В том числе, «экспорт» чеченского терроризма в Ингушетию, Дагестан и другие регионы Северного Кавказа; новая дестабилизация Поволжья; эскалация «русской темы» в склонных к сепаратизму регионах (в том числе, на Ставрополье и Кубани); официальные предложения сибирских и уральских властей об отдаче Китаю земель в долгосрочную аренду в контексте произведенных последствий. Автор полагает неслучайным совпадение российского процесса с усилением мировой тенденции к развитию регионализма, являющегося неотъемлемой частью как глобалистического, так и наднационального европейского проектов. Интерес Запада к развитию регионализма и прямого сепаратизма в России проявляется в ряде форм. Это и международное давление на Россию с требованием «расширения прав регионов и этнических общин», и откровенная поддержка сепаратизма, и навязывание чуждых доктрин регионального развития, и экстраполяция на российскую территорию европейских интеграционных программ. Новым явлением в России становится использование сепаратистских идей в рамках крупных политических кампаний. Наибольшую опасность автор видит в возможной поддержке центральной властью при актуальных социальных и экономических тенденциях доктрины децентрализации. В этом свете рассматривается объявленный в начале 2008 г. курс на полномасштабную экономическую независимость регионов.

Весной 1943 г., когда были прерваны советско-польские дипломатические отношения, Советский Союз заявил о своем несогласии с созданием чехословацко-польской конфедерации. Не одобрил он и мысль о подписании чехословацко-польского союзного договора, а также трипартитного советско-польско-чехословацкого договора. Так родилась идея советско-чехословацкого договора, открытого для присоединения к нему в подходящий момент третьей страны, Польши. Советское руководство и чехословацкий президент Э.Бенеш намерены были подписать договор как можно быстрее. Англичане возражали, считая, что такого рода договоры великих держав с малыми странами могут быть подписаны только после войны. В конце концов, их сопротивление было сломлено. Договор был подписан в Москве 12 декабря 1943 г. В статье приведено много документов, подтверждающих концепцию и выводы автора.

Основу этих заметок составляет дневник, писавшийся в разные годы во время путешествий по странам Латинской Америки, хотя слово "дневник" к ним можно применить весьма условно. В данном случае дневниковые записи дополнены различного рода воспоминаниями, всплывавшими после путешествий, а также некоторыми суждениями, почерпнутыми из различного рода заинтересовавших автора источников. Центральное место в этих заметках занимают рассуждения о том, что общего между Латинской Америкой и Россией.

Статья посвящена недавним событиям в Южной Осетии и Абхазии. В результате грузинской агрессии, обрушившейся на мирный Цхинвал, обнажились многие геостратегические, политические, идеологические противоречия, которые требуют быстрой реакции как со стороны руководства РФ, так и со стороны российского общественного мнения, требуют перестройки элитных отношений и выработки новых ментальных матриц. Блестящее проведение операции по принуждению агрессора к миру не ставит еще точку в ряде наболевших проблем. Перед нами не очередной кризис, вызванный новым витком противостояния России и Запада, а глобальный слом стереотипов, затрагивающий как чисто технологические стороны внешней политики РФ, так и ее концептуальный нерв. Старая система отношений была выстроена под схему нашего постепенного вхождения в западный мир. От нее после событий на Кавказе не осталось и следа. Под стать изменившейся обстановке должно быть и мышление руководителей, а это напрямую будет диктовать характер, стилистику и цели принимаемых решений. Россия не может теперь отвернуться от идеи развития. Вызов слишком серьезен. Стать сверхдержавой и подчинить этому распоряжение мобилизационными ресурсами – иного пути у нас нет.

Во второй части этой статьи автор анализирует переговоры Горбачёва и Шеварднадзе с госсекретарём США Джеймсом Бейкером в Москве в феврале 1990 года, которые и стали настоящим поворотным пунктом в истории объединения Германии. Три главные темы обсуждались ими в ходе этих переговоров: – на каких условиях возможно объединение Германии. – какой она будет после воссоединения – нейтральной или в блоке НАТО. – кто и как будет вести переговоры об объединении. Однако оказалось, что чёткой позиции у Советского Союза здесь нет, и он готов принять позицию Запада. Бейкер пришёл к выводу, что Горбачёв даст согласие на объединение без всяких серьёзных политических условий. Больше того, пойдёт на вхождение Германии в НАТО. За это ему было обещано, что НАТО не станет распространять своё военное присутствие на территорию Восточной Германии. Это же Горбачёв по сути дела подтвердил через несколько дней канцлерy Колю, и тот назвал их встречу «великим днём для Германии».

Статья посвящена проблемам современного состояния и перспектив развития русского языка в условиях нарастающей глобализации, усиления этнолингвистического плюрализма, с одной стороны, и обострения проблем национально-лингвистической самоидентификации, языкового национализма, с другой. Кардинально изменившийся статус русского языка и титульных языков бывших союзных республик и автономий привел к изменению взаимоотношений общефедерального и национальных языков. Борьба за повышение статуса национального языка стала средством политического манипулирования не только национальных элит, но и определенных социальных слоев. Целенаправленная политика этнолингвистического дистанцирования от России большинства стран СНГ способствовала распаду некогда единого лингвополитического пространства, радикализации дезинтеграционных процессов. Вопросы развития языкового законодательства являются одними из самых острых для многонациональных государств.

В статье рассмотрены идеологические истоки, история становления и развития евразийской мысли. Особое внимание уделено видным представителям этого движения, чьи взгляды и судьбы прослеживаются не только на основе их работ, но и на основе документов из Центрального архива федеральной службы безопасности Российской Федерации.

Инициаторы Февральской революции признавались, что «хотели» совсем другого результата. Но позитивистский стиль мышления, заточенный на «результат», неизбежно приводит к одной и той же песне: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Преодоления утопического стиля мышления можно было ожидать лишь со сменой поколений на политической авансцене. Срыв эволюционного пути развития привел к еще большему торжеству утопизма. Не смена «политического строя», а глубокие изменения в культуре, в стиле мышления, в тональности человеческих отношений должны были занять приоритетные места в программе действий, что в итоге преобразовало бы и «политический строй». Но такую программу могли бы выдвинуть лишь личности иного масштаба.

Что можно узнать о человеке по справке, что дается в примечаниях? Даты жизни и смерти, социальное происхождение, должности, да партийную принадлежность. Герой публикуемого очерка – типичный человек из примечания. Дворянин, сенатский чиновник, поклонник Маркса, он стал известен в либерально-радикальных кругах русской интеллигенции в 1871, после выступления на собрании у профессора Н.С.Таганцева с докладом «О сущности Конституции» по Ф.Лассалю. Через семь лет в Петербурге он встретится с женщиной, из-за которой когда-то Лассаль погиб на дуэли. С той поры они почти четверть века прожили вместе – в России, США, Германии. Об их жизни, яркой и трудной, с взлетами, падениями и трагическим исходом – впервые в публикуемом нами очерке.

Грузия переживает очень тяжёлые времена. Курс на милитаризацию страны, проводимый президентом Михаилом Саакашвили, завершился вторжением в Южную Осетию, военным конфликтом с Россией и полным поражением, повлекшим за собой глубокий системный кризис. Автор рассматривает историю Грузии через призму её взаимоотношений с Россией и всю гибельность для неё нынешней политики Саакашвили, направленной на конфронтацию с северным соседом.

Сможет ли Россия сохранить в ближайшие годы суверенную внутреннюю и внешнюю политику? Вот один из самых неприятных и острых вопросов, который оказывается на повестке дня в условиях глобального кризиса. В статье рассматриваются два вектора современной геополитической стратегии. Один из них ориентирован на недавнее прошлое и не сулит стране поступательного развития и стабильности. Он заключен в постепенном откате на прежние рубежи, за которыми маячит горькая перспектива развала и угасания государственной независимости. Второй состоит в продолжении выбранного курса. На этом пути элиту России подстерегает множество трудностей. В первую очередь, необходимо лечить не следствия, а причины, разбираться в них. Способен ли слой сверхбогатых пожертвовать прибылью ради будущего страны? Возможно ли развитие в контексте духовного и метафизического истощения элиты? Может ли подлинное Бытие возобладать над философией количественных приращений, прибылей, экономического и классового эгоизма? На эти и другие вопросы руководителям страны и всем, кому небезразлично ее будущее, придется отвечать в ближайшее время.

В последней части статьи автор доказательно показывает, что Советский Союз приступал к переговорам по объединению Германии, не имея ни четкой стратегической цели – куда вести дело, ни продуманной тактики – как его вести. А собственные интересы в процессе германского объединения у СССР тогда были, причем весьма серьезные. Но ничего для соблюдения этих интересов сделано не было. Просто удовлетворились сделанным в самом начале дипломатического торга заверением, что НАТО ни на дюйм не продвинется на Восток, и на этом успокоились. А США и Европа, как показывают недавно рассекреченные документы, готовы были идти тогда на серьезный поиск компромисса как в отношении вхождения объединенной Германии в НАТО, так и в отношении дальнейшего расширения НАТО на Восток.

Многонациональная и поликонфессиональная Российская империя испытывала проблемы при использовании людских ресурсов в военных целях. Правительству приходилось учитывать и воинские традиции населения различных регионов, и опасность вооружения народов, политическая лояльность которых вызывала обоснованные сомнения. Ситуация усугублялась сословным делением общества и негативным отношением к солдатской службе, рассматривавшейся как наказание. Разные уровни социального и культурного развития западных и восточных окраин России затрудняли процесс унификации правил службы. Власть пыталась использовать армию как школу государственного воспитания и государственной интеграции.

В очерке прослеживается эволюция взглядов известного публициста и историка Н.Валентинова (Н.В.Вольского) на протяжении его долгой жизни. Этот беспартийный демократ и социалист, вынужденный эмигрант с 1930 г., проявлял редкую независимость суждений, он был способен и к критической самооценке. Валентинова занимали сложные темы истории России, запретные в Советском Союзе для научного изучения: трансформация России перед Первой мировой войной; потенциал НЭПа; роль интеллигенции в модернизации страны; марксизм на русской почве; личность Ленина и идеологические корни большевизма; Россия и Европа; причины утверждения сталинского режима; обусловленность его как кратковременными обстоятельствами, так и традициями национального сознания; мировоззрение и общественная позиция Горького, Блока, Андрея Белого и др. Он был объективным исследователем, многие его наблюдения и выводы поныне сохраняют свое значение.

Возникшую после распада советской государственности пропасть между историографическими школами России и Украины ликвидировать в последнее время не только не удалось усилиями ученых двух стран, напротив, она продолжает расти. Основная причина этого кроется в «парадигме» украинской историографии, направленной на идеологизацию и мифологизацию своей истории, а также фальсификацию наиболее противоречивых фактов. Возникновение, политическая природа и деятельность Центральной Рады как политического института, от которого берет свое идейное начало современная украинская государственность, является одним из наиболее мифологизированных моментов истории Украины XX столетия. Мифы о Центральной Раде, созданные украинскими историками носят не исторический, но явный политический характер, и направлены на фальсификацию общего исторического прошлого, необоснованные обвинения в адрес правительства России, и виктимизацию своей стороны. Подобное мифотворчество легко раскрывается с помощью действительно научного и объективного подхода к изучению истории. Однако, к сожалению, пока в украинской историографии будет доминировать производство мифов, а не научное изучение исторических фактов, диалог между историками России и Украины будет весьма затруднен.

Богословское исследование проблемы Благодатного Огня, основанное на анализе аутентичных текстов православной традиции – Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, сочинений святых отцов, богослужебных песнопений. В результате анализа автор приходит к выводу, что представление о Благодатном Огне является неотъемлемой принадлежностью духовной практики и богословия Православной Церкви, будучи неизменным на всем протяжении ее существования. Проблема анализируется в терминах паламитского богословия. Согласно гипотезе, высказываемой в статье, Благодатный Огонь есть знамение встречи и духовного, энергийного соединения Бога и человека.