Статья посвящена злободневной и вызвавшей широкий общественный интерес теме оргоружия и возможностям его применения противником в целях доуничтожения России. Опыт разрушения СССР свидетельствует о том, что наибольшую опасность представляет стратегия точечных, прицельных действий, рассчитанных на парализацию всех форм мобилизационной активности «жертвы». Любой противник будет искать особые точки системы, которые он атакует. К сожалению, российское общество взрослеет недостаточно быстро и не может еще сделать всеобъемлющих выводов из преподнесенных исторических уроков. Описанная А.Зиновьевым коллизия «как иголкой убить слона» неуклонно приобретает для нас новую актуальность. Оргоружие начинается со слова, опирается на него. По словам можно реконструировать очень многое. Грозным предупреждением оказываются уничижительные заголовки в ключевых мировых СМИ, адресованные России и ее руководству. Эти высказывания ко многому обязывают тех, кто их допускает, и вряд ли они останутся пустыми угрозами. За словом следуют системные меры, его подтверждающие. Война с использованием информационных диверсий, интеллектуальных вызовов и мегаопераций в сфере идеального ведется с учетом прагматизма, материалистичности российской элиты и населения страны. Применение оргоружия представляет собой сложный и многомерный план действий, предусматривающий обеспечение категорической невозможности доступа власти к инструментам решения острых проблем. В статье рассматриваются проблемные сектора, связанные с определенными типами действий атакующего противника.

Во второй части статьи автор анализирует развернувшийся накануне Второй мировой войны в недрах американского истеблишмента скрытую политическую борьбу за альтернативный рузвельтовской русской политике сценарий. Посол США в Токио Джозеф Кларк Грю в качестве видного и влиятельного чиновника государственного департамента предложил использовать «японскую карту» с тем, чтобы сбалансировать рост влияния Советского Союза на Дальнем Востоке и сделать его более зависимым от доброй воли США и американской военной мощи как стабилизирующей силы в регионе. Его взгляды разделял Уильям Буллит, предложивший целый пакет мер с тем, чтобы остановить советский «экспансионизм». Экс-посол США в Советском Союзе оказался самым изобретательным и настойчивым протагонистом такой политики в отношении Советского Союза, которая бы всемерно ограничивала его активность на мировой арене. Идея Пан-Европы, включающая сильную, милитаризованную Германию служила опорой его антикоммунистической конструкции сдерживания. Бацилла холодной войны была привнесена также тем недоверием среди союзников, которое возникло после принятия Вашингтоном и Лондоном секретного решения начать работы по созданию атомного оружия для последующего его использования против стран «Оси» и (в качестве эффективного средства превентивной дипломатии) Советского Союза. Таким образом, обнажая корни холодной войны в предвоенной истории русско-американских отношений, историк получает возможность объяснить, почему новый длительный конфликт возник буквально на следующий день, как только союзники одержали победу над агрессивными державами. Становится яснее и суть постулата Дж. Кеннана, изложенного в его «Длинной телеграмме» (1946 г.): США «должны продолжать рассматривать Советский Союз в качестве соперника, а не партнера».

Как начиналось объединение Германии, и какой была политика Советского Союза? Эти вопросы поднимаются снова и снова историками, журналистами и простыми людьми. Автор, в то время бывший советским послом, представителем СССР на переговорах в Вене по вопросам европейской безопасности и сокращения обычных вооружённых сил в Европе, даёт ответы на эти вопросы, опираясь на свои дневниковые записи тех лет и новые, недавно рассекреченные советские и западные документы. Его эссе на фактическом материале раскрывает иллюзии, бытовавшие той осенью 1989 года, как в советском руководстве, так и в руководстве западных стран, где не считали реальным воссоединение Германии в ближайшем будущем. Даже в ФРГ. И только после падения Берлинской стены в Москве и западных столицах стали понимать, что объединение Германии буквально ворвалось в повестку дня мировой политики. Автор подробно описывает, как эти надвигающиеся проблемы германского воссоединения обсуждались в Кремле. Это позднее прозрение, двойственность политики Горбачёва, отсутствие стратегической линии и упование, что всё решит история через 50-100 лет, стали трагедией советской внешней политики.

Болгарский коммунист Георги Димитров с 1934 г. по 1945 г. являлся советским гражданином. По воле И.В.Сталина он в 1935 г. стал Генеральным секретарем Исполнительного Комитета Коминтерна. В своей работе Димитров постоянно руководствовался указаниями советских руководителей и прежде всего И.В.Сталина. В Дневнике описываются встречи и беседы со Сталиным и другими советскими политическими деятелями. Записи свидетельствуют о безусловной преданности Димитрова кремлевскому лидеру и преклонении перед ним, а также об убежденности хозяина Дневника в правоте дела, которому он посвятил жизнь, в мессианской роли партии большевиков и советского государства. Статья основана на материалах Дневника Димитрова и других архивных документах.

Рецензия посвящена творчеству современного художника из Иерусалима Александра Айзенштата. Перед каждым, кто придет на выставку его работ, предстанет стихийное повествование, метарассказ и о судьбе народа, и о тайнах духовной жизни, и о том, что близко не только окружению автора, но и созвучно судьбе России, той страны, с которой живописца связывает и биография, и творчество, и религиозная деятельность. Впрочем, меньше всего следовало бы увлекаться интерпретаторством, домысливанием, игрой воображения, искусственно превращая ассоциации в продуманную схему. Как всякое подлинное творчество, картины Айзенштата побуждают к объяснению, но в то же время неуловимы для описания с последующим толкованием смысла образов. Пусть то, что высказано на языке живописи, останется ее собственным достоянием. Любой перевод, любая вербализация не помогут зрителю, поскольку работы Айзенштата, несмотря на свою тесную связь с еврейской традицией, не претендуют на то, чтобы быть лишь энциклопедией символов. Автор рецензии пишет о религиозных и нравственных общечеловеческих интенциях художника, творчество которого формируется благодаря причастности к высоким духовным интенциям традиционной культуры.

Автор статьи обращается к исследованию древнерусских представлений о мире ангелов и демонов, о природе, происхождении и способностях бесплотных духов и об их влиянии на мир людей. Идеи, актуальные для книжности, изучаются в их эволюции от Средних веков к Новому времени: автор реконструирует древнерусские конвенциональные модели в контексте творений авторитетных на Руси раннехристианских авторов и прослеживает эволюцию общезначимых представлений Средневековья в «переходное» XVII столетие. Может ли бес убивать, творить материальные предметы или изменять окружающее, каковы границы власти зла в земном мире? Может ли ангел заблуждаться, грешить или не повиноваться воле Господа, каковы границы свободы Небесных духов? Древнерусские книжники и авторы XVII века давали разные ответы на эти, принципиальные для культуры, вопросы. Изменения, вторгающиеся в традиционные представления в XVII столетии крайне интересны и зачастую непредсказуемы; их изучение позволяет глубже понять уникальность эпохи, лежащий между Средневековьем и Новым временем.

В этом разделе статьи рассмотрены обстоятельства и причины неожиданного увольнения Г.И.Сокольского из университета, его жизнь в качестве популярного московского частнопрактикующего врача и безрадостный ее финал – четверть века одиночества. Распутывая по законам детективного жанра едва различимый клубок университетской интриги, авторы подводят читателя к выводу, что не погром университетов в годы «николаевской реакции», не изгнание из них «духа материализма и свободомыслия», а беспокойный ум, новаторские творческие амбиции, неуживчивый «колючий» характер, то есть сама личность Сокольского, сделали его неудобным и неугодным высокому начальству и предопределили его преждевременную отставку. По мнению авторов, Сокольский принадлежал к психологическому типу ученых-естествоиспытателей, находящихся в постоянном разладе с окружающей реальностью. Это несвоевременные люди: они принадлежат Будущему, но не нужны Настоящему.