Недавнее возрождение интереса к возможности вступления России в НАТО ("а почему бы и нет?") вписывается в циклическую модель отношений между Россией и Западом в период смены власти в России: подобные предложения звучали в 1954 и 1991 годах, оба раза оказываясь прелюдией к расширению Альянса на восток. В данной статье рассматриваются внутренние аспекты политики ельцинской России в отношении НАТО и причины ее стратегического провала. Стремление российских реформаторов к членству в Альянсе (бессмысленное с точки зрения большинства как сторонников, так и противников расширения НАТО на Западе) объяснялось, в частности, восприятием НАТО как силовой структуры прогрессивного человечества, союз с которой отвечал установкам авторитарных "модернизаторов" на силовое преобразование собственного общества. Между тем, попытки реализовать проект оборонительного сообщества "от Ванкувера до Владивостока" угрожали обострением глобальных конфликтов между Севером и Югом, в которых России была уготована роль геополитического буфера. Кроме того, атлантисты игнорировали внутризападные противоречия вокруг вопроса о будущем НАТО, в частности между ориентированной на Европу американской элитой периода холодной войны и настроем американского общества в пользу изоляционизма, отражавшего низовое давление континентальной "глубинки". Втянув российскую дипломатию в переговоры об условиях расширения НАТО и его "особых отношениях" с Россией, американские сторонники экспансии получили решающее преимущество в собственной внутриполитической игре. При этом были задействованы как материальные интересы, так и когнитивные ограничители мышления российских элит, чьи всплески утопических фантазий чередовались с преждевременным смирением перед "неизбежностью" расширения Альянса и с готовностью обсуждать пути "минимизации ущерба" задолго до того, как консенсус по вопросу о расширении был достигнут между ветвями власти в США и их союзниками по НАТО. Политика негласных договоренностей также объяснялась холодной войной Кремля против законодательной власти, стремившегося исключить думскую оппозицию из участия во внешнеполитическом процессе. В частности, поэтому Москва согласилась на необязывающий Основополагающий акт вместо всеобъемлющего договора между Россией и НАТО, подлежащего ратификации в парламентах, которая, в свою очередь, могла поставить под вопрос сам ход расширения Альянса.

В отличие от Тойнби, Шпенглера и Хантингтона автор статьи считает, что цивилизация - это "тело" культуры, а культура — "душа" цивилизации. Главный идейный поиск России - в преодолении разрыва между цивилизацией и культурой, а главное для страны - не стать частью Запада или принципиально отличаться от него, а вместе с ним создать общечеловеческую универсальную (наднациональную) цивилизацию, которая является единственной альтернативой состоянию цивилизационной разобщенности. "Общество культуры", по мнению автора, — единственно приемлемая модель мировой цивилизации.

Россия — суперконтинентальная страна, расположенная в северных широтах. Поэтому она в принципе не может быть конкурентно-способной в деле производства товаров массового спроса. Если она продолжит играть по западным либерально-демократическим правилам, то место ей на обочине истории обеспечено. Чтобы включиться в мировую экономическую систему не как сырьевой придаток, а как поставщик уникальной наукоемкой и культуроемкой продукции, Россия обязана сделать ставку на свой культурный потенциал. По мысли евразийцев в России должна быть создана идеократическая или культурократическая политическая система, нацеленная на отбор, воспитание и выдвижение на командные посты подлинной элиты (политической, экономической, культурной). Примат культуры над политикой – это ответ на брошенный России географический вызов.

На примере взаимоотношений, существовавших между Россией и Крымским ханством в начале XVII века, автор подчеркивает значение, которое русские цари придавали внешнеполитическим контактам. Рассматриваемый период отмечен исключительно тяжелым внутренним положением России. На протяжении десяти лет пять верховных правителей сменяли один другого, при этом каждый из самодержцев, среди которых были и самозванцы, уделял особое внимание внешней политике. Приводимый автором полный перечень посланников и посольств Москвы в Крымское ханство и перечень двусторонних дипломатических миссий наглядно демонстрируют роль этих отношений для России.

Статья о жизненном пути Н.А.Булганина, совершившего восхождение от сотрудника вооруженной охраны одного из провинциальных заводов России до председателя Совета министров СССР, и о крушении этой блистательной карьеры после попытки отстранить от власти Хрущева, когда участникам так называемой "антипартийной группы" Маленкову, Молотову и Кагановичу удалось склонить Булганина на свою сторону. Автор статьи отмечает, что его герой был одним из наиболее образованных людей тогдашнего правительства (он все же окончил реальное училище), но не кичился этим, был лоялен по отношению к товарищам и не стремился занимать ведущие позиции.

По мере приближения Второй мировой войны к ее финальной стадии американские политики, дипломаты и журналисты выражали заметное беспокойство в отношении будущего мировой системы и еще большую тревогу в отношении того, в какой пропорции национальный интерес США будет представлен в каждой клеточке ее составляющих элементов. Принимая во внимание превосходящую мощь Америки, они исходили из того, что мир следует перестроить по американскому образцу, тем самым воплотив в жизнь мечту об "американском веке"

Речь идет о мыслителе и государственном деятеле Н.Мордвинове. Мало кому известно, что еще в начале XIХ века в России были ученые, внесшие свой вклад в мировую экономическую науку. Тщательно изучив труды зарубежных экономистов, Мордвинов использовал их применительно к России и развил с учетом специфических особенностей страны. Особый интерес, по мнению автора статьи, представляет эссе Мордвинова о частных провинциальных банках, где он излагает свои взгляды на денежную систему и бюджет, — вопросы, актуальные для него по роду деятельности, — Мордвинов был в течение некоторого времени главой департамента государственной экономии России