Неспособность к стратегическому взаимодействию на всех уровнях принятия решений – одна из самых болезненных и печальных примет современности. Возможные пути выхода из сложившейся ситуации идеологического и ценностного тупика, необходимость преодоления умственной немоты, прорыв к подлинности (важнейшему субстрату политического диалога) – основные темы публикуемого доклада. Отсутствие стратегии в новейшей политической культуре обусловлено не каким-то очередным кризисом идей, но фактом редукции идеального, которое вытеснено на периферию культурной и общественной жизни. Однако стратегическая цель может возникнуть только в контексте идеального. Насколько эта стратегическая цель реалистична и достижима – отдельный вопрос. В конечном счете речь о вызове подлинности, о самих перспективах присутствия подлинности в политическом мышлении XXI столетия. Станет ли оно эпохой окончательного торжества суррогатов, имитаций, подделок или возобладает обсуждение действительных проблем, подлинного смысла процессов, содержательного компонента мировой политики – зависит сегодня от тех, кто включается в сложную дискуссию по важнейшим вопросам стратегического взаимодействия".

Проведя грань между ценностями, связанными с высшими (идеальными) регистрами мотивации решений, и интересами, определяемыми полезностью, автор отмечает, что в 20 веке укрепился рациональный (на основе интересов) подход в теории принятия решений. Именно такой подход представляется одной из важнейших причин провалов как в международной, так и во внутренней политике многих стран. Любые мотивации решений всегда ценностно окрашены и поэтому при принятии стратегических решений необходима не только их рациональная экспертиза по интересам и полезности, но и определенная "ценностная экспертиза".

Считается, что стратегический диалог между государствами в современную эпоху происходит в соответствии с нормами международного права. Однако на деле это чаще всего не так. Более сильные в военном и экономическом отношении государства диктуют свою волю более слабым, а порой военной силой заставляют их принимать свои условия. Между тем, в некоторых случаях подобное диктаторское поведение сильных стран наталкивается на, казалось бы, алогичное и иррациональное сопротивление слабых государств. Одним из таких случаев, по мнению автора, является наличие исторического травматизма у страны-жертвы. Под историческим травматизмом автор подразумевает различные формы моральной травмы и социально-психологической фрустрации общества (народа), порождаемые так называемым синдромом поражения. В статье рассматриваются психологические механизмы, приводящие народ или крупную социальную группу к фрустрации и историческому травматизму, описываются компенсаторные реакции народа на ситуацию поражения, а также основные риски победителя, связанные с давлением на побежденного.

В третьей части статьи автор исследует переговоры Горбачёва и Буша на Мальте. Сегодня мало кто вспоминает эту встречу двух руководителей СССР и США. А зря. Как и в Ялте 45 лет до этого, теперь на Мальте была решена судьба Германии и Восточной Европы. Только полностью в противоположном направлении. Горбачёв признал там право каждого государства на свободу выбора, включая право на пересмотр предыдущего выбора. Советский Союз не станет применять силу, хотя буквально за несколько дней до этого он говорил, что ни при каких обстоятельствах мы не должны терять ГДР. Это признание Горбачёва на Мальте было воспринято в Вашингтоне как сигнал – путь к вхождению объединённой Германии в НАТО, причём без всяких условий, теперь открыт. Больше того, открыт путь к роспуску Варшавского Договора и бегству стран Восточной Европы в объятия Запада. А политика СССР – это политика бездействия, только лаять, но ничего не делать.

С конца 90-ых гг., после показательной бомбардировки Югославии, мировая бизнес-элита открыто, без каких-либо оговорок заговорила о необходимости введения «глобального управления», постепенно приучая общественность к восприятию этого понятия как общепринятого, выражающего некий объективный и неизбежный процесс, направленный на обеспечение принципов высшей этики и эффективности. Совершенно очевидно при этом, что в реальности речь идет о создании внеправовой частной власти корпоративных элит, которая обеспечит максимальную концентрацию капитала в их руках и гарантирует полный контроль над основными финансовыми и информационными потоками мира. Поскольку главным препятствием на этом пути является еще сохраняющийся государственный суверенитет, а ликвидировать его открыто невозможно, ставка делается на все то, что способствует его разложению и размыванию: децентрализацию, регионализацию, этническое дробление и местничество. Европейский Союз представляет собой в этом смысле идеальную модель, по которой и создается сегодня новая «мировая архитектура». Проводимая руководством ЕС политика выявила со всей очевидностью его истинную цель, заключающуюся в демонтаже национально-государственных образований как таковых и замене их сетью регионов и этнорегионов в качестве опорных структур «европейского строительства», жестко управляемых из одного центра. Интеграция на практике оборачивается национальной дезинтеграцией, расчленением и перекройкой континентального пространства. Этот процесс обозначается теперь новым термином – глокализация, – выражающим объективный союз сторонников глобального подхода и защитников локальных интересов. Каковы же конкретные механизмы, пути и способы осуществления данной стратегии, в чьих интересах она осуществляется и к каким последствиям ведет – главные вопросы, рассматриваемые в данной статье.

В статье осуществлен системно-целостный анализ взглядов и теоретических представлений русской социал-демократии. В центре внимания автора оказываются ключевые положения доктрины мирового и российского рабочего движения, выработанные меньшевиками в период после 1917 года. Исследуются причины размежевания деятелей социал-демократии по важнейшим вопросами внутренней и международной жизни. В своих взглядах на возможные формы борьбы с большевистским экспериментом и дальнейшие перспективы развития России меньшевики расходились все дальше и дальше. В месте с тем в статье исследуются и фундаментальные стороны миропонимания, сближавшие большевиков и меньшевиков. Несмотря на очевидную общность ряда политических лозунгов, антагонисты по-разному трактовали смысл социальной революции, роль диктатуры пролетариата, сущность демократии как народовластия. Особо рассматриваются в статье конкретные директивы и политические заявления социал-демократов, адресованные международному рабочему движению накануне войны СССР с гитлеровской Германией, и взгляды отдельных представителей движения после Второй мировой войны.

В.В.Шульгин (1878–1976) – видный политический и общественный деятель дореволюционной России и русского зарубежья. Хотя в последние годы его книги вновь переиздаются в нашей стране, многое в судьбе этого человека представляет тайну для историков. Это, в частности, касается материалов следственного дела, хранящихся в Центральном архиве Федеральной службы безопасности Российской Федерации. В публикуемом фрагменте из протокола допроса Шульгина речь идет о его общественно-политической деятельности в дореволюционный период и во время Гражданской войны.

Статья посвящена тем людям, которые в тяжелейших условиях, рискуя собственной жизнью, спасали людей, обреченных на смерть. Одна из описываемых историй случилась во время Второй мировой войны, другая – после, но обе они о тех, кто достойны называться Праведниками.