Старый анекдот "ЦК (Центральный комитет КПСС) цыкает (грозит), а ЧК (впоследствии КГБ) чикает (репрессирует)" отражает актуальные проблемы сегодняшней России. С момента прихода к власти Путина "чик" получил возможность стать "цыком". Но, получив власть, "чик" не смог трансформироваться в "цык", создать идеологию. Страна не способна к мобилизации, оставаясь в криминальной грязи. Революции в такой ситуации – опасное комедиантство. Все, что происходило на Украине и в Киргизии, – "банановые" революции, эксплуатирующие корыстно-коррупционные интересы властно-элитных групп, прячущих свои деньги в зарубежных банках. "Банановой" ситуацией управляют, шантажируя владельцев счетов экспроприацией наворованного. Вера в возможность создания на постсоветском пространстве "периферийного капитализма" закончилась. Здесь никому не доверяют, а потому намерены сначала проводить национализацию, а затем передачу ключевых активов западным корпорациям. Страна больна, и чтобы собрать силы для прорывного выхода, на повестку дня должна встать подлинно стратегическая проблематика. Если власть не хочет быть сметенной, она должна изменить тип общества, заменить "чик" "цыком".

Главные вопросы, которые автор обсуждает в статье: равноценны ли все тоталитарные режимы, прав ли был Троцкий, одним из первых отметивший схожесть сталинизма, т.е. реального коммунизма, с фашизмом. Из текста с очевидностью следует, что, хотя для борьбы с Гитлером Запад пошел по пути стратегического партнерства с СССР (упоминается положительная роль Черчилля), в годы холодной войны принцип уравнивания коммунизма с нацизмом оказался в основе противостояния. Этот же принцип оказался доминантным в формировании национальной памяти о Второй мировой войне в республиках Прибалтики, на Украине и в некоторых странах Восточной Европы. Автор указывает на тесную связь получившей широкое распространение в последние годы "теории тоталитаризма" с ревизией исторической памяти о войне и частичной реабилитации гитлеризма. Рассматривается еврейский аспект в отношении к теориям, уравнивающим коммунизм и нацизм, не обходит молчанием автор и отношение к этим проблемам исламского фундаментализма. Подводя итог, автор отмечает, что сопоставление коммунизма и нацизма по признаку тоталитаризма игнорирует суть идеологий, их номинальное содержание, одна из которых абсолютизирует равенство, а другая – неравенство, одна зовет "ради жизни на земле", другая провозглашает: "Да здравствует смерть!" Если смысл элиминирован, общество может держаться за счет страха перед хаосом и анархией, поддерживаемого с помощью жестоких репрессий, и логической перспективой может стать только безыдейный сверхтоталитаризм.

В статье делается попытка ответить на вопросы, волнующие исследователей, публицистов и обычных российских граждан: как изменяется образ России в зеркале национальной и международной статистики? Какое место занимает она в мировом экономическом пространстве сейчас, в начале ХХ1 века, и каким оно было в начале века ХХ? Каков был реальный уровень развития «России, которую мы потеряли»? Как изменялось соотношение уровней экономического развития Российской империи, СССР, Российской федерации и США за последние 90–100 лет? Автор приводит расчеты и оценки, на основе которых делается вывод о том, что и в 1913, и в 2003–2004 годах подушевой ВВП России составлял примерно четверть от аналогичного показателя США. Одновременно делается и другой, быть может неожиданный для многих, вывод: и в начале ХХ, и на рубеже ХХ1 века подушевой доход Китая составлял 10–12% от американского. Однако за тот же период подушевые показатели ВВП Великобритании, Австралии, Новой Зеландии, а также Индии по отношению к аналогичному индикатору США заметно ухудшились для этих стран. Иначе говоря, за эти 90–100 лет они в целом все более отставали от США. Все эти и некоторые другие, порою неожиданные, выводы и оценки базируются на тщательно анализируемых массовых статистических материалах и межстрановых сопоставлениях.

Статья посвящена истории польского бескоролевья в 1572–1576 гг. Автор описывает программы претендентов на королевский престол: императора Священной Римской империи Максимилиана, его сына Эрнеста, шведского короля Юхана III, русского царя Ивана Грозного, французского принца Генриха Анжуйского, Стефана Батория и др. В мае 1573 г. Речь Посполитая избрала королем Генриха Валуа, т.к. Польша хотела войти в союз с Францией. Однако побег Генриха через 16 недель после коронации разделил польское и литовское общества на несколько лагерей. Один из них поддерживал габсбургского Максимилиана, другой – Ивана Грозного, третий – Стефана Батория. Автор делает вывод об основных противоречиях между российскими и европейскими политическими культурами, о том, что их представления о полномочиях короля полностью отличались друг от друга. Отмечается, что стороны не смогли найти общий язык и каждая настаивала на своей программе. В создавшихся условиях в наиболее выигрышном положении оказался "семиградский выскочка" Стефан Баторий, который и победил на выборах в 1576 г. Он не придерживался королевского этикета в отличие от других претендентов на престол, но при этом действовал более решительно. Иван Грозный, проиграв выборы, упустил шанс выиграть ливонскую войну дипломатическим путем, а впоследствии вообще проиграл ее.

Война с Германией требовала от всех стран антигитлеровской коалиции максимума усилий. Но США вели войну и против Японии. Рузвельта очень беспокоило то, что японская метрополия была недоступна для ударов американской авиации. В Тегеране и позднее Сталин обещал начать войну с Японией через 2–3 месяца после победы в Европе. Но как использовать СССР в этой войне – вот что волновало американского Президента. В 1943–1944 гг. американцы договорились с Москвой использовать советские аэродромы в Сибири и на Дальнем Востоке. Но к 1945 г. стало ясно, что этот план не проходит, да и у американцев появились бомбардировщики В-29, которые могли наносить удары по Японским островам. Однако эффект был ниже ожидаемого. А впереди предстояли самые трудные бои на островах Японии и в Китае. Зная фанатизм японцев, американцы всячески уклонялись от сухопутных боев, которые уносили много жизней. Считалось, что война может продолжиться год, а потери составят 1,5 млн. человек. И тогда возникла идея: максимально ускорив разгром Германии, дождаться указанного Сталиным срока после ее разгрома (3 месяца), когда СССР выступит против наиболее боеспособных войск на азиатском континенте (Маньчжурия, Северный Китай, Корея) и примет на себя главную тяжесть сухопутных сражений. Действительно, даже после атомных бомбардировок японцы продолжали сражаться. И только разгром советскими войсками за 23 дня главных сухопутных сил японцев значительно ускорил падение японского агрессора.