Статья посвящена чрезвычайно напряженной ситуации, которая сложилась в мире, в том числе с приходом Трампа и в связи с эскалацией ряда международных конфликтов. По мнению автора, ситуация опасна как никогда. В то же время всегда нужно понимать, что внешняя политика тесно связана с внутренней. Идейная раздвоенность российской власти таит большие угрозы. До сих пор в руководстве страны есть силы, которые поддерживают инициативы по расширению ювенальной юстиции, развитию таких тенденций, которые расшатывают традиционные ценности. От того, насколько эффективно патриотические силы смогут противостоять этим вызовам, зависит будущее страны. Власти необходимо пересмотреть отношение к экономическим преступлениям, коррупции, оранжизму. Здесь бесполезны полумеры.

В 2015 году издательство «Политическая энциклопедия» выпустило в свет коллективную монографию «Патриотизм и национализм как факторы российской истории (конец XVIII в. – 1991 г.)» под редакцией лауреата Государственной премии РФ, доктора исторических наук, профессора В.В.Журавлева. Вскоре книга была удостоена Национальной премии «Лучшие книги и издательства года – 2015». Рефлексия автора статьи направлена на процесс формирования и эволюции идей русского патриотизма и национализма, анализируемых в монографии. Он пытается проследить, как в ходе исследования реализуется идея распутывания сложного клубка проблем, связанных с историей и сущностью понятий «патриотизм» и «национализм» в русской истории, идеологии и общественном сознании.

Имя М.В.Ломоносова занимает значимое место в символическом пространстве, играет важную роль в формировании национальной идентичности и самосознания. Отчасти его образ формировался под влиянием печатных изданий и официальной идеологии. Не всегда идеи, пропагандировавшиеся властью и средствами массовой информации, попадали на благоприятную почву. Историческая память избирательна и вариативна. Данная статья является первым опытом обзора изменения образа М.В.Ломоносова в материалах прессы.

В статье рассматривается один из интереснейших памятников литературы и общественной мысли Древней Руси XV в. – «Повесть о Дракуле». Обыкновенно исследователи интерпретируют это произведение как апологию сильной власти и как оправдание репрессий в интересах государства и общественного благополучия. Оценку главного героя, валашского (румынского) господаря Дракулы, принято считать неоднозначной: Дракула соединяет в себе черты деспота и садистскую жестокость с храбростью, справедливостью и государственной мудростью. В статье доказывается, что оценка главного героя произведения исключительно негативная, а его методы управления представлены не только как греховные, но и как вредоносные. В идейном плане «Повесть о Дракуле» вписывается в древнерусскую традицию и не имеет ничего общего с социально-политическими представлениями таких апологетов «грозной» власти, как публицист Иван Пересветов и царь Иван IV. Оригинальность «Повести» заключается не в авторской позиции, а в средствах ее выражения: автор побуждает читателей самих понять, почему Дракула – деспот, служащий дьяволу.

Если слово «ремесло», обозначающее какую-либо производственную или творческую деятельность, употребляется сегодня обычно как нейтральное, то в случае с понятием «ремесла» в современном употреблении бытует зачастую негативная оценочность, что связано с историей научно-технического прогресса, возникновением индустриально-промышленной цивилизации и, в определенной степени, историографической традицией. Значение «ремесленный» выстраивает, как правило, синонимический ряд с негативными коннотациями: рутинный (ремесленник, а не творец, не художник), узкий, примитивный (примитивные орудия труда), противозаконный (воровское ремесло). В связи с этим мы попытаемся разобраться, что собой представляет работа и произведение ремесленника – ремесло это или искусство? Ремесленный мастер – кто он, ремесленник или художник? Но это кажущееся противоречие, эти понятия могут быть взаимозаменяемыми и взаимодополняемыми. Ремесло может быть искусством, а ремесленник – художником, это зависит от интерпретатора, участников и контекста событий, их места и времени.

При изучении немецкого внешнеполитического дискурса первой половины XIX в. бросается в глаза несоответствие сильно преувеличенного внимания немецкого общества к России и фактического влияния последней на внутреннюю и внешнюю политику в германских землях во время революционных волнений 1848 г. и накануне Крымской войны. Основной причиной этого несоответствия является то, что создаваемый в этот период в немецкой публицистике образ России с самого начала конструировался, прежде всего, как инструмент для манипулирования общественным мнением в политической борьбе внутри Германии. Он был необходим как находящимся у власти консерваторам, так и либеральной оппозиции для собственной консолидации, формирования своей идеологии и самосознания.

В статье повествуется о конференции на Мальте в конце января – начале февраля 1945 г., в ходе которой английские и американские дипломаты и военные обсуждали свои планы, связанные с окончанием войны и переустройством мира. Во время встречи руководители США и Великобритании Рузвельт и Черчилль пытались согласовать общую линию по главным вопросам переговоров с возглавлявшим делегацию СССР Сталиным, которую они хотели бы отстаивать на конференции «большой тройки» в феврале 1945 г. в Ялте.

Люди способны оставаться самими собой (и в худших, и в лучших своих проявлениях) при любых обстоятельствах. Аксиома «интерес правит миром» остается незыблемой и в приложении ее к революционным эпохам. Причем диапазон такого рода проявлений личного интереса со стороны представителей различных социальных страт и политических сил общества следует признать всеохватывающим. От потребности в духовной самореализации, далекой от мелкого и даже крупного корыстного, иного «прозаического» расчета – до осознанной установки на то, что революционная волна способна поднять «примкнувшего» к ней на другой, несравненно более высокий уровень социальной стратификации. По типу «кто был ничем, тот станет всем». Анализ структуры личных интересов, их содержания, качества, иерархии, сложного переплетения и противостояния в революционную эпоху в сравнении с периодами эволюционного развития позволяет более предметно судить о том, в какой мере революцию можно считать болезненным, но в итоге благотворным, социальным стрессом, а в какой – стадией «коллективного помешательства» отчаявшихся масс, как это сегодня стало модным декларировать.

Мы продолжаем публикацию одного из тех документов времен Великой Российской революции 1917 года, которые призваны ликвидировать существенный пробел в представлениях о том, как российские социал-демократы пытались в годы, последующие за первой русской революцией, осмыслить, пусть еще невеликий, но свой собственный исторический опыт. Определить и сформулировать специфику экономического и политического развития страны, ее общественных групп, их политической культуры, объяснить неизбежность пересмотра и уточнения ряда программных представлений РСДРП.