Статья посвящена теме, которая неоднократно обсуждалась автором, в том числе и на страницах нашего журнала, – отсутствию у властных структур страны идеологии и стратегии. Это может стать источником коллапса даже в более благополучной стране, чем Россия. Именно коллапс идеологии и отсутствие стратегии, способных ориентировать общество в целом на созидательную активность, привело к распаду СССР. И именно идеолого-стратегическая беспомощность власти может свести на нет все – весьма условные – достижения последнего восьмилетия. Без идеалов общество не может быть состоятельным, а без стратегии нельзя реализовать его развитие.

Ситуация с ПРО сегодня одна из самых острых проблем в российско-американских отношений. И тут мы сталкиваемся с парадоксом истории: США сегодня, взяв курс на создание ПРО, озвучивают прошлую позицию СССР, а Россия, которая выступает против, занимает по сути дела прошлую позицию США. Автор, бывший одним из участников заключения Договора по ПРО, анализирует ситуацию и рассказывает, как был найден компромисс, несмотря на эти кардинальные различия в позициях, и как был заключён Договор по ПРО в 1972 году. Анализируя же нынешнюю ситуацию, он приходит к выводу, что и здесь возможен компромисс, так как у сторон есть общий интерес – противодействие терроризму и исламскому экстремизму. И он пишет, каким мог бы быть этот компромисс.

Американская цивилизация – продукт эпохи Просвещения и коренным образом отличается от других цивилизаций. Исторические и географические обстоятельства оказали существенное влияние на деловую культуру молодой страны, не страдавшей от пережитков феодализма, как страны Старого света. Протестантизм как стимул социальной и хозяйственной активности и духовное влияние Британии способствовали формированию рыночной ментальности почти во всех сферах жизни американского общества. Характерным социальным типом США стал бизнесмен, человек дела с относительно высоким уровнем успеха и внешнего признания.

На основании архивных материалов и, прежде всего, фондов Московского охранного отделения рассмотрены конфликтные ситуации в Московском университете, возникавшие в конце XIX века и вызванные настойчивым стремлением студентов медицинского факультета отстоять свои права на получение полноценного высшего образования и обучение у достойных и уважаемых преподавателей. Рассказывается, как вследствие студенческого бойкота был вынужден подать в отставку самый знаменитый московский терапевт века, заслуженный ординарный профессор Г.А.Захарьин.

В статье исследуется работа русского поэта и драматурга В.Капниста «Краткое изыскание о гипербореанах», опубликованная в 1815 г и посвященная гиперборейскому происхождению россиян, и ее шведский источник – книга О.Рудбека «Атлантика, или Манхейм» (1675); изучается история бытования «гиперборейского мифа» в Швеции XVII в. и восприятия творчества О.Рудбека в Швеции XVII–XVIII и в России XVIII в. Работа Капниста рассматривается как очередной отзыв в России об «Атлантике» Рудбека и при этом как завершающий этап трехсотлетней истории существования «гиперборейского мифа» в Европе, начатой голландским ученым XVI в. Й.Г.Беканусом и продолженной шведскими авторами XVII столетия.

Статья посвящена сравнению финской и российской исторической памяти о русско-шведской войне 1808–1809 годов. Автор описывает финские и русские «места памяти», связанные с войной, главным образом, финские памятники на местах битв и российские монументы, посвящённые завоеванию Финляндии, и приходит к выводу, что война занимала совершенно различное место в российской и финской исторической памяти. Если для России это была хоть и успешная, однако непопулярная в обществе и впоследствии полузабытая кампания, то для Финляндии эта война стала одним из краеугольных камней построения национальной исторической памяти. Во второй половине XIX века память о войне 1808–1809 годов стала важнейшим средством формирования молодой финской нации. Частота возведения памятников на местах битв соответствовала степени национального подъёма. В России к памяти этой войны обратились лишь в начале прошлого века для укрепления концепта имперскости на покорённой окраине. Два памятника, выразившие эту идею, и празднование юбилея завоевания Финляндии оставались чисто бюрократическими мероприятиями и не нашли отклика ни в финском, ни в русском самосознании. Имперский исторический миф проигрывал национальной мифологии маленькой, но переживающей пик национального становления нации.

Статья посвящена 60-летней истории взаимоотношений Москвы и Будапешта, начиная с советско-венгерского договора в феврале 1948 г. Автор выделяет и анализирует этапы и важнейшие моменты развития советско-венгерских и российско-венгерских отношений, отмечает, что Венгрия до осени 1956 г. не имела собственной независимой внешней политики и была подчинена советским и блоковым интересам. Появившиеся после революции и смены венгерской политической элиты качественные элементы в отношениях охарактеризованы в статье. Важное место уделено анализу взаимоотношений в «эпоху» Я.Кадара в связи с венгерской экономической реформой 1968 г., его личным контактам с советскими лидерами, взаимодействию политических процессов в 50-60-е гг., включая устремление к демократизации общественной жизни и попытки наведения моста между Востоком и Западом. В становлении нового типа отношений особое значение придается первому, подписанному в декабре 1991 г. межгосударственному договору РФ и ВР, формированию внешнеполитической доктрины двух стран, их переходу к парламентской демократии. Не обойдены вниманием трудности и упущения в развитии российско-венгерских связей на рубеже веков, проблема общности интересов в защите прав оказавшихся за пределами госграниц соотечественников. В заключительной части рассмотрены конкретные вопросы наступившего с 2002 г. возрождения и существенного оживления связей между странами.

В связи с юбилеем Музея современной истории России (в прошлом Музея революции) анализируются сильные и слабые стороны сборника, изданного музеем к этой дате, и выясняются проблемы, обусловленные характером подобных музеев как историко-политических. Сборник посвящен в основном истории музея, его создателям и сотрудникам, он обогащает представление об особенностях развития культуры в советский период российской истории. Впервые публикуются ценные воспоминания о музее. Рецензент отмечает вместе с тем, что в специальном рассмотрении нуждается соотношение в разное время в музейной экспозиции научной популяризации и идеологии, информативности и пропаганды, и ставит под сомнение обоснованность избранной для юбилея даты основания музея и его официального наименования.